"Здесь на альбоме наступает смерть девичества. Та грань женщины, которая спит - мертва. Меня вдохновила девочка, с которой мы ходила в школу. Марианну Кэртис [Marianne Curtis] обожали все, она была просто волшебна. А в 15 лет она умерла от несчастного случая. Все так горевали по ней. Кто-то говорил, она покончила с собой, другие, что была передозировка. Я же решила, что Марианна была юной Марией Магдалиной. И мир больше не мог её выносить. Они не понимали её энергетику. Мало сведений, но я не верю в самоубийство. Думаю, она неправильно сопоставила компоненты. Порой у себя в голове слышу голос этой женщины, порой не очень хочу его слышать. Но всё же она навещает меня. Теперь она прекрасный свет, который перемигивается со звёздами в небе"
|
Marianne - 6 - Марианна
Тунцы судачат, а в моём иглу раздаётся тихий плач, да
Я знала тебя и косички, и всех девушек, которые падали
И они сказали: "Марианна убила себя"
А я сказала: "Нет, невозможно"
Неужели вы не любите девушек, леди, малышек,
Старых кошёлок, что говорят: "Она была такой милой
Почему же она уползла в старое глубокое ущелье?"
Да бросьте, девочки с косичками и остальные красотки,
Возьмите свои котомки и спрячьте
Вы не будете их прятать?
Но Эд следит за каждым моим звуком
Они всегда следят за каждым моим звуком
Ласка-стукачка выдаст писком быстрее, чем семидневная неделя
А я сказала, что Тимми и та Пурпурная мартышка
В плохом настроении у Бобби в домике
Докучают, дурачатся, шутят и предают меня
А я в мыслях о Марианне
Она могла обогнать быстрейшую пулю, и она смогла
Просто я в мыслях о Марианне -
Самой быстрой девушке из огня да в полымя
Я просто думаю о Марианне
{Тунцы – (сленг) любопытные девушки-тинейджеры, которые любят сплетничать
И́глу – зимнее жилище эскимосов из снежных или ледяных блоков. Жилище строят изнутри, и когда последний ледяной куб занимает свое место, человек и жилище становятся единым целым. Иглу придаёт эскимосам силы, чтобы выжить в суровых условиях. "Мой лэйбл "Иглу" возник, когда мой менеджер Артур Спивак [Arthur Spivak] познакомил меня с работой группы под названием "Пет" [Pet – "Домашнее животное"]. Я слушала о них комментарии прежнего лэйбла и подумала, будет грустно, если придёт какой-нибудь сплетник-продюсер и постарается сделать из них свой концепт "Пет". Никогда не слышала, чтобы девушка так кричала, чтоб у неё был такой красивый текучий диапазон, как у Лизы Папино [Lisa Papineau] из "Пет". В душе группы течёт слеза, словно они отказываются быть жертвами. Они через многое прошли, это слышно в их музыке. Быть продюсером – значит делать выбор по правильным причинам. Чтобы стать самой себе продюсером пришлось пойти против патриархии, религии и корпоративного образа мышления. Мы не стремимся стать независимым лэйблом и быть великими музыкантами. Мы не подписываем контракт, пока не поймём людей, а люди не поймут нас. Не люблю, когда что-то поражает меня, а другие на это срут и не дают шанса. Ну, тогда что же, я могу кое-что. В конце концов, могу выпустить это в свет. Артистам даётся шанс, и в ответ их не заставляют уткнуться носом в работу. Это не значит, что мы не спорим. Поверьте, я спорила с "Пет" по поводу определённых принципов, и они огрызались в ответ. Мне нравится думать, что в определённо точке "Иглу" начнёт развиваться"
Котомки – с марихуаной
Эд – отец Тори Эдисон Эймос [Edison Amos], олицетворение контролирующего начала
Ласка – хитрая девушка-манипулятор
Тимми и Пурпурная мартышка – воображаемые друзья Тори в детстве. Она однажды закричала, когда к ним в гости пришёл друг отца – священник, он уселся на стул, на котором сидела эта Пурпурная Мартышка по кличке Кланки. Никто её не видел, кроме Тори. И она испугалась, что он её раздавит. "Мы с Кланки часто обедали. Она всегда сидит у меня на плече"
Бобби – друг детства Тори, который ей нравился. Он упоминается в песне "Сахар" [Sugar - би-сайдс эпохи МЗ]. У него был домик на дереве}
("Думаю, любой, кто знал Марианну, скажет, она отражала лучшие качества в тебе. Во мне есть подлость. И у некоторых из вас, девочки, она тоже есть. И нам не обязательно гордиться ей. Порой, когда я порочна, то не горжусь этим. И обычно это происходит, потому что... оооо боже… кто знает почему. Но забавно, когда это происходит, становишься одной из тех…героев комиксов. Неистовым Свеном [Sven - викинг, одна из личностей Тори в прошлой жизни]. Если бы могла лучше это понять... Те из вас, у кого сумасшедший темперамент, знают, о чём я говорю. А некоторые из вас бывали на другом конце этого сумасшедшего темперамента, что было не очень забавно, да? А может и было, и вы маленькие... ммм... калеки. (смеётся) Поэтому, когда кто-то смотрел в глаза Марианны – да, конечно, она была красива, но и ты чувствовала себя красивой, потому что Марианна никогда никого и ничего не осуждала. Я никогда не видела, чтобы из неё лились грязные слова. Когда она смотрела тебе в глаза, ты воспринимала себя лучше. Просто её взгляд. Она была самой крутой девочкой, но никогда не выставляла это на показ. В ней не было подлости. Было много другого, но подлости не было. Когда я находилась рядом с ней, мне не хотелось быть подлой. Настоящий дар сделать так, чтобы человек почувствовал себя, как ты его видишь. Когда моя мама сказала: "О, Марианна убила себя", единственное, что я могла подумать: "иди на хуй, мама". Так как по правде никто не был прежним после того, как она умерла. Когда она ушла, возникло ощущение, что и твои лучшие качества, которые она отражала, тоже умерли, ушли вместе с ней. Многие люди были в депрессии, потому что Марианна могла дать что-то такое, чего твои родители не могли, потому что они хотят, чтобы ты была не той, кем ты хочешь. И возвращение Марианны в песне было как второе пришествие Христа для меня. Забавно, что дары порой не ценятся людьми.
Как-то на концерт пришли одни ребятки и сказали, что двое их друзей просто вышли на встречу движущемуся поезду, поскольку не могли больше выносить насилие. Такие истории слышу вечер за вечером. И когда понимаешь: можно что-то сделать - объединяешь людей, которым нужна информация/понимание вместе с людьми, которые могут ей обеспечить. Как тогда просыпаться по утрам, если не сделать этого? РАИНН [RAINN - служба помощи пострадавшим от насилия, организованная Тори] – это скорая помощь. Там дадут информацию, где пройти реабилитацию. У них работают тренированные люди, которые ответят желающим получить юридический совет. Кто-то позвонит и скажет: "Мне 13 лет, и моя мама бьёт меня каждый день. Как это прекратить?" или "Какие у меня юридические права? Мне нужно доказать кровоподтёки и сексуальное изнасилование?" Но пока не знаешь, о чём говорить, тебе не всегда дадут правильный ответ. Знаете, когда кто-то говорит: "Тори, это депрессивно", отвечаю: послушай, если это случится с тобой или твоей дочерью, ты захлопнешь рот, вся твоя жизнь изменится. Может и неприятно иметь с этим дело, но если твоей дочери понадобится помощь - есть место, где люди помогут. В конце концов, они посоветуют твоей дочери или твоему сыну куда обратиться, если вы некомпетентны. Удивительно, сколько родителей не хотят говорить на эту тему. Однажды кто-то сказал, Говард Стерн [Howard Stern - американский теле- и радио-ведущий, юморист, автор книг] заметил с сарказмом, что я "реальная вечеринка", но знаете, изнасилование, это не вечеринка. Если бы это случилось с теми, кого он любит, ему лучше надеяться, я не устрою вечеринку, когда понадобится помощь. Да, своим делом я действительно приглашаю людей на вечеринку. Чтобы те, кто в свои 21 считают, что их жизнь кончена или думают, как поступать в 
интимных отношениях, стали вновь красивыми.
Концерты – это как чашка чая в компании множества людей. Я даю их не для того, чтобы мы со слушателями осуждали друг друга. Мы приходим потусить и как следует развлечься. Большая редкость, когда удаётся быть искренней с самой собой. Нас не учили понимать свои истинные чувства: злость, трусость, боль, радость, в которой люди с радостью заставят тебя сомневаться: "Нельзя думать о себе слишком хорошо". Откуда же берётся весь этот негатив? Это важный вопрос, потому что всё это не случайно. Многие негативно настроенные люди не осознают своего поведения, об этом я и говорю, этому учусь. Большую часть времени люди не осознают свои поступки. А те, кто осознают - очень умные люди, но им постоянно приходится делать выбор. На концертах вещи начинают обретать для меня смысл. У меня нет любимых песен, они меняются каждый вечер. Перед концертами на улице всегда тусит несколько человек, и они всегда информируют меня о том, что происходит в их среде, потому что я мало знакома с их миром. Я поняла, что в целом они не знакомы, начинают общаться по поводу моей музыки, а потом у них возникают свои отношения друг с другом, и со мной это больше не имеет ничего общего. Сама я не особо увлекаюсь компьютерами, это не моя страсть. Но если я пишу песни, которые заставляют людей общаться друг с другом, значит, как автор, я сделала своё дело. Я 
всегда хотела заставить себя думать или посмотреть на вещи под другим углом зрения. Я знаю очевидные вещи, но мне всегда интересно, что я могла пропустить, чего я не договариваю, где тайна. Мне кажется, в каждом человеке, в каждом разговоре присутствует тайна, некий подтекст. И меня вдохновляют сюжеты, о которых я пишу.
Записывая альбом, я освобождалась и отказывалась слушать мнения, мне и так уже всё было известно. Определённо, если чего-то не понимаю, то спрошу. Но вокруг было столько людей - над альбомом работало 65 музыкантов - если потребовалось бы чьё-то мнение, оно возникло бы через 5 секунд, поверьте! Но мне хотелось интерпретировать всё так, как мне нравится".
Марк Хоули: "Для песен с "Пеле" не было ни одной демо-версии. Две-три песни и многие би-сайдс были записаны сразу, без предварительных репетиций. С "Марианной" возник единый порыв - она сыграла эту песню, и мы сразу же записали её. По этой причине весь процесс записи альбома был особенным".
Тори: "То, что вы слышите – импровизация, благо Марк успел нажать кнопку "запись". Редко, когда песни возникают так спонтанно, и странно, когда так происходит, необъяснимо. Когда я закончила и спросила: успели её записать, Марк ответил: "В следующий раз не делай так. Можешь хоть заранее предупредить?" Инженерам так и не удалось разъединить вокал и фортепиано на отдельные дорожки, чтобы смикшировать их со струнными, и мне пришлось записывать песню второй раз,
но получилось совсем не то. Песню о Марианне я написала много лет назад, иногда выступала с ней в барах. Но она не выходила дальше простого исполнения. Я не записывала её. Просто хотела, чтобы Марианна оказалась в песне. Она особенна для меня. По сути, в песне всё достаточно ясно, но только при условии, если впрыгнешь в царство метафоры, иначе смысл будет не ясен. "Тунцы судачат, а в моём иглу раздаётся тихий плач" – для меня сказать это иначе, значит сделать это грязно и грубо. Порой всё дело в ощущениях. Возникает возможность окунуться в них - воля отправиться в путешествие. Образы, вкусы, запахи, предметы – это ассоциации. За пределами логического мышления есть животик. Действительно верю в это, возникает возможность ещё раз всё обдумать. Эй, я пишу не для какого-то гения, который только и делает, что критикует. Я пишу из животика, потому что он за пределами обывательских понятий крутости. Меня так тошнит от крутости. Если в мире на один мегаметр крутости станет больше, мы просто взорвёмся. Я даю себе свободу. Позволить себе свободу – это первый шаг. Следующий шаг – оформить свободу. Для этого требуется мастерство. Всё о'кей, если у меня небольшой музыкальный словарь, и дело не в том, что он должен 
быть большим. А в том, как ты пользуешься тем, что знаешь. Думаю, можно на пять минут задержаться на одном аккорде и сделать это невероятно интересно, если понимаешь, что делаешь. Чем шире открываю своё сознание разным музыкальным возможностям, тем больше мест [воображаемых] могу посетить. Не смотря на то, что двигаюсь по банальной структуре I-IV-V-I [стандартная структура песенных аккордов - нота и тональность], песня может звучать мило. Это иная сторона дисциплины. Словно бежишь марафон. Его не пробежать, если мускулы и сердце не выдержат дистанцию.
Но Марианна - самая быстрая девочка из огня да в полымя. Жрица Мария Магдалина, показавшая, что она и Христос одно целое в знании и страсти… Когда я на сцене, откуда-то возникает ощущение, будто мне снова 8 лет, и у меня нет чувства вины. Сейчас его столько, что предстоит ещё поработать. Пока не свободна абсолютно. И звуки этой – что-то вроде того дынного пюре, которое 10 лет назад я приготовила и вылила из окна своей хибары в Лос-Анджелесе. Для меня такие вещи конкретны. Некоторые, без вопросов, охватывают больше уровней. Но, думаю, от начала и до конца – это просто очень эмоциональное путешествие одной женщины")
