"Элементы Юга – я отправилась в Старый Свет [Англия] и принесла их в Новый Свет [Америка]. Это основообразующее течение альбома. Как только она понимает, что всё кончено, отправляется прямиком по всему Пути Вниз, на Юг"

Maybe I'm the afterglow, ’Сause I'm with a band you know. Don't you hear the laughter on the way down. Yes, I am the anchorman, Dining here with Son of Sam. A hair too much to chat of on the way down Gonna meet a great big star. Gonna drive his great big car. Gonna have it all here on the way down. Way down, he knows. Let's go way down, she knows

Way Down – 10 – Путь вниз

Может, от меня остался отсвет

Теперь у меня свой джаз-бэнд, как ты знаешь
Разве не слышно смеха по пути вниз, на Юг?

Да, теперь я телеведущая, угощаю обедом Сына Сэма
"Волосы" – превосходная тема для беседы
По пути вниз, на Юг

Собираюсь встретить великую знаменитую звезду
Собираюсь сесть за руль
Его превосходной большой машины
У меня будет всё это по пути вниз, на Юг
Путь вниз, он ему знаком
Давайте пойдём по пути вниз, который ей знаком

{Путь вниз – Путь на Юг. Сама Тори родилась на Юге Америки. Если посмотреть по карте, то Юг располагается внизу. Она идёт туда в поисках причин своих нынешних жизненных ситуаций
Отсвет – приятное воспоминание, приятное чувство оставшееся после
Сын Сэма - Дэвид Берковиц [David Berkowitz], маньяк, который убивал влюблённые парочки на природе. Он говорил, что им управляет соседская собака по имени Сэм. Позже выяснилось, он был сатанистом
Волосы – Тори очень любит парней с длинными волосами, к слову сказать, у Эрика были длинные волосы. Ещё так называют гитарный термин для лёгкого дисторшна на усилителе. Это лёгкое искажение в добавлении к чистому звуку}

("Мне всегда нравился миф о Персефоне и Аиде. Как и тёмную богиню Иннану, героиню песни предал тот, кого она любила и кому доверяла. Поэтому ей приходится спуститься в загробный мир. В Пеле много загробного – путешествие в подземный мир в поисках своих граней. Она вернётся, но за это нужно будет заплатить. Взамен себя ей придётся отправить того, кого она любила. Но она не торопится. Думаю, в наше время она избегала бы ездить на лифтах. Я написала много поэзии. Говоря о ремесле и мастерстве, которое нужно развивать, выбираю… расширяться. Но это выходит за пределы того, о чём говорю. Потому что мою работу сопровождают чувства и умно написанные слова, как я это вижу. Но больше не могу никого обманывать. В "МЗ" я этого не делала, но в жизни периодически обманываю. И сейчас стараюсь уравновесить мастерство и ремесло с инстинктами. Потому что иметь только одно или другое, это как, не знаю... когда к вам приходит подруга и говорит: "Господи. Я поссорилась со своим парнем! Боже мой! Боже мой!" А ты в этот момент смотришь, во что одета Синди Кроуфорд [Cindy Crawford - топ-модель] по телевизору, потому что это интереснее. Просто если ты что-то чувствуешь, почувствуют и люди, но необязательно это будет переведено на их язык. Здесь и приходит на помощь ремесло. Оно приводит в баланс все чувства, и появляется тысяча вариантов рассказать историю. Существуют тысячи звуков, ритмов, и как мне, художнику, выразить их. А ещё многое приходит из личных переживаний. В каждом своём путешествии, на каждом пути, по которому идёшь, становишься камерой, и как автор запоминаешь все отпечатки и потом вытягиваешь их из своей башки. Как холодное спагетти. И продолжаешь сочинять. Поэтому, говоря: живите творчески, это значит пользоваться всей информацией. Знаете, информация и знание – разные вещи. Твой мозг может хранить очень много информации, но она не будет давать знаний. И я просто хочу вдохновить вас стать творческой силой. Не раз объездив вокруг света, обнаружила голод по художественной образности. Не стоит полагать, что ваша образность не имеет смысла - мы все разные. Ни у кого нет вашего личного опыта и переживаний.
  Мне интересна свобода. Представьте мир, в котором люди целостны. Где человеческие цивилизации - это племена без иерархии. У каждого есть уникальный дар, свобода творчества, и каждый занят творением. Нет зависти к уникальным дарам каждого. У меня есть мой, у тебя твой, и всё хорошо. Мне достаточно. И тебе тоже. Больше ничего не нужно. Когда авторы соберутся вместе на какой-нибудь встрече и сперва договорятся с самими собой, уверена, в результате у каждого возникнет своя хорошая мелодия. И о чём мы начнём говорить? О том, что нет прощения халтурному дерьму. Каждого, кто пишет дерьмо, мы знаем. Я не говорю о сентиментальном, но все мы знаем, когда ничего не происходит, даже если очень хочется. Нет внутреннего опыта или просто украденного опыта.
  Думаю, мой замысел вызвал лёгкое удивление. Альбом действительно о мыслях, которые я заедала лососем с укропом. Мы отправились в Луизиану на поиски госпел-хора [пение негров-христиан]. Встали на нужный курс. Я шла к энергетике Юга, когда начали приходить песни. Музыканты приезжали из Африки, Парижа, ещё мы пригласили музыкантов из Вест-Индии. Они возвращали нас на заданный курс. Возникали разные пласты. В основном процесс не был шаблонным. Не "ОК, сейчас достану дерево, потом стекло и построю это". Больше как скульптор. Всё сдвигается и меняется, приносишь много материала, не зная, что пригодится.
  Казалось, в музыке меня всегда ограничивали. Когда попала в мир джаза, в нём были ограничения, или в мире классики, и даже в мире рока они есть – хотя там ограничений меньше, потому что рок-музыканты не обладают знаниями джазовиков или классиков, они подходят ко всему иначе – в звуковом смысле или как-то ещё. Но расшириться или намокнуть [возбудиться] я могла только на рок-арене. Как музыкант ощущала Чарли-Контролёров [любители учить "как надо"], которые занимаются другим стилем музыки, но у меня тоже есть их качества, я ведь выросла в строгих христианских правилах. Поэтому чувствую, когда подрезают крылья. Но больше не сворачиваюсь в комок и не умираю. Я часто так поступала, и, в конце концов, взорвалась. Стараюсь отыскать способы прорваться через что-то ограничивающее и использовать это в музыке. Когда я принесла на лэйбл "МЗ", и звукозаписывающая компания просто онемела. Они осмотрели комнату и первое, что сказали: "Радио никогда этого не поймёт". Что ж, радио не поняло. Но это их не остановило. Альбом стал платиновым за три месяца до выхода "ПР". На этот раз я усадила их и сказала: "Этот альбом о моём сердце". И они начали говорить мне: "Да, Тори, мы понимаем… И всё же, как нам представить его?" Я сказала: "Просто сделайте это". Они согласились. "Увидим, как с ним поступит радио", сказала я. Но потом призналась, что написала ПДП отстоять своё. Мне стало понятно, что следующие 20 лет не создам те поп-синглы, которые требует музыкальная индустрия, поэтому этим альбоме я сражалась за жизнь. У некоторых бывают такие этапы в жизни, когда приходится стоять на своём и понять, как это страшно. Когда всё рушится. Эмоционально, в отношениях – то, что казалось вечным, оказывается не вечно. Я говорила об этом людям, бредущим во тьме. Пусть этот альбом станет маленьким инструментом, который поможет подняться с колен и найти грани себя, которые дадут силу. Те части, на которые мы боимся, и на которые я боялась смотреть.
  Не думаю, что "ПДП" коммерческий альбом [из-за 2 места в "Билборде"]. Сознательно никогда не решу создать альбом "запоминающихся мелодий". Я считаю их запоминающимися, но всегда создам привлекающую меня музыкальную структуру. Всё-таки этот альбом роман, а не просто песни. Это история от начала до конца. И песни затрагивают разные темы, если выделить их из единой истории. Когда их слышишь в контексте, видишь множество измерений в сути песни. Мужчины моей жизни и то, что они давали или не давали мне, слава богу, привели меня сюда. А так же к другим мужчинам, которые продолжали учить меня урокам, пусть и тяжёлым. "О, я не чувствую злости! Мы просто забавляемся, они под давлением, я под давлением…" Многим таким могла бы разрядиться, потому что глубоко в душе меня действительно привлекали некоторые мужчины, оказавшие влияние на этот альбом. Особенно, когда влюблена в одного из них до луны.
  Просто мне нравятся музыканты, которые вдохновляют меня. Но никогда не жалела, что у меня нет группы. Никогда не разворачиваюсь с вопросом: "Эй, где барабанщик?" Мне очень нравится импровизировать, и до сих пор это интересно. Люди чувствуют, когда что-то становится несвежим. Поэтому каждый вечер я меняю свои концерты. Выступая живьём, я вхожу в состояние, будто мы можем отправиться куда угодно, достигнуть любой звёздной системы. Как только я уже не здесь, словно вхожу в транс. Но в то же время могу быть практичной и, находясь в турне, проинтонировать своё тело. Порой чувствую, когда зрители засыпают и хотят пойти домой пропустить пару стаканчиков бренди, и даю им возможность уйти пораньше. Честно говоря, никогда не считала концерты работой. Конечно, перебираясь с одного места на другое, поедая столько отрубей, сколько влезет – это работа. Можно слегка тронуться умом, когда постоянно переезжаешь с места на место. Но это учит некоторым потрясающим вещам, когда встречаешься с разными людьми. В прошлом я не говорила за себя, не знала, как сказать "нет". Потом, когда меня загоняли в угол, я становилась доберманом. Пребывание в дороге научило меня высказываться. Находишь новые персоналии, встречаешь новых друзей, совершаешь ошибки, а некоторые старые идеи разбиваются.
  Когда прислушиваешься к мнению других, большая часть твоих творений не будет воспринята. Не думайте о людях, которые комментируют вашу работу, как о наивысшей шкале. Получится так, что вы, писатели, музыканты и остальные, станете их мнением. У каждого есть своё мнение. Люди будут любить вас или ненавидеть, люди скажут, что вам даже не стоит заниматься музыкой. Люди скажут, что ты самое удивительное явление, которое когда-либо случалось. А по правде говоря, нужно просто всё это выкинуть из головы и самой знать в каких ты отношениях с собой, зная, когда у тебя получается, а когда нет. Журналисты говорили мне: "Быть артистом – это сокровенное, и должно быть стыдно получать финансовый успех, а если быть артистом – это не сокровенное, тогда всё, что делаешь - это эгоистичный трип во имя сраной славы". Победителей нет. И нет жертв. Я не жертва прессы. Я говорю то, что считаю нужным. Вы не заставите меня сказать то, чего я не хочу. Есть то, о чём я решаю не говорить, потому что потом всё выходит в свет. Или попадает на диктофон. Буду честна, часто журналисты не уцепятся за то, о чём я не говорю. Они упускают это. Пару раз скажу: "смотрите, вы подняли вопрос, ответ на который очевиден, я сказала это не для печати, а для того, чтобы прояснить ситуацию". И потом это попадает в печать. Но в основном журналисты – хорошие люди. В этом году со стороны прессы ко мне внимания, как к английской королеве. Хорошо или нет, у меня идеальные отношения с прессой. Журналисты тоже это осознают. Всё прозрачно, и не возникает недопонимания. Мы не всегда согласны друг с другом. Британская пресса разгромила этот альбом, но давайте признаем, в этом и заключается их работа. Если бы им всё нравилось, о чём бы они писали. Меня же их выводы просто повеселили. Такое происходит по разным причинам. Когда кто-то пишет о моей работе, по большому счёту он пишет о себе. Потому что если решишь проанализировать мою технику, придётся признать тонкую искусную работу. Когда не можешь этого признать, я отпишу тебя в песне. Бросьте, я писала музыку с тех пор, как большинство детей писалось в кроватках. И я играла Моцарта. Это не значит, что вам нужно любить то, что я делаю, но существует уровень искусной работы. И когда люди говорят, что я занудна, я на это реагирую спокойно. Что с этого? Я честна. И если вы скажите, что она на хрен достала меня, это тоже честно. Знаете, одни люди говорят, что этот альбом моя лучшая и самая сложная работа, другие, что она полное дерьмо, её нужно сжечь, а потом нассать на неё. Существуют крайности, и я принимаю их. Тяжелее, когда с кем-то беседуешь, а потом меня представляют абсолютно в ложном свете.
  Забавно, у настоящих музыкантов нет злости по этому поводу, они просто расстраиваются, что не получилось вывести свою музыку дальше. Настоящие музыканты, настоящие Маккои [McCoy - Маккой, шотландский герой] не относятся друг к другу со злостью. Знаете, то, что делает Кейт Джарретт [Keith Jarrett - американский джазовый музыкант-исполнитель], не будет моим чаем в чашке, ну и что из этого? А мне, может, нравится батат [сладкий картофель], и это не сложно понять. Для людей вне индустрии музыка значит много. И тогда мне нужен хороший альбом, который определит моё место. Отправляешься в путешествие и в конце пути думаешь: "Не ожидала, что поездка окажется такой, но она была стоящей". Если любишь батат, хорошо. Но если даже не любишь батат, он всё равно батат. Некоторые люди просто не могут сказать: "Лично я не люблю батат". И музыкантам нужно понимать: вы не сможете быть пиццей, отличным пирогом и бататом одновременно, вы не сможете быть всем.
  Я реализовала идею "девушка и фортепиано". Выжала из неё всё. Когда артист считает, что иной подход лучше - просто отхожу в сторону. Они знают, чего хотят от музыки. Но вопрос: достаточно ли ты объективна, чтобы знать, когда "достигла"? Большую часть времени артисты в поисках разных подходов. Вы не трахаетесь под метроном, и я не ищу чистых ясных картин. В любом случае, всегда уважаю группу, и нужно понимать, не всегда можешь согласиться с кем-то. Как гонки Формулы 1. У моих инженеров повсюду макбуки и грязные носки, они пьют Гиннес в своих грязных носках и играют на своих макбуках, это так мило. Но не читают статьи, обо мне. Только общаются с Шумахером и гонщиками из Формулы-1. Когда во время записи выдавался перерыв, все бежали смотреть телевизор. Я сама увлекаюсь гонками. Даже написала Шумахеру сообщение, что хотела бы разок прокатиться по трассе. Это моя мечта. Он выигрывает все гонки. Я хочу разок обойти его на колее. А в обмен он может поиграть на моей Бёзи, она девять футов, как одна из гоночных машин. На альбоме есть серьёзные гонщики, я тоже построила машину, поэтому знаю, на что она способна.
  Думаю, когда подходишь к инструменту… много раз видела, как люди принуждают свой инструмент, каким бы он ни был. Это сродни неуважению. Мы знаем несколько восхитительных музыкантов, не знаю, насколько вы музыкально подкованы, но техникой владеют немногие. Её можно натренировать. Но по большей части она бездушна. В ней нет уважения к инструменту, к душе фортепиано, гитары или того, на чём вы играете. Я много беседовала с людьми, которые играют на музыкальных инструментах и очень их любят. Всё иначе, когда уважаешь свой инструмент. То есть его не принуждаешь, как шлюху. В основном люди подходят к инструменту, чтобы им воспользоваться. И это чувствуется. Только так они могут добиться чего-то от него, но нет партнёрства. Это проблематично. Я столько прочитала, повидала и услышала, особенно в наше время. Нигде не видно уважения и почитания своего инструмента, пера и того, что даёт идеи. Не думайте, что вас это не коснётся. То есть, если вовремя остановитесь - фантастика, рада за вас. Но идея в том, что в жизни вы можете чего-то не заметить - настоящие отношения с самими собой и как их проявить. Можно, конечно, сказать: "И так сойдёт" - твой выбор. Но я так не могу. Поэтому моя героиня отправляется дальше на Юг, в "Маленький Амстердам")