"Некоторые люди, даже учёные, пытаются заставить нас воспринимать Землю как суверенное существо, что церковь и правительства не должны осуществлять юрисдикцию над Ней. Потому что, если мы хотим сохранить это место на сто лет вперёд, мы должны внести серьёзные изменения. Если мы продолжим злоупотреблять Землёй и её земными законами, в какой-то момент она отвергнет нас, своих человеческих детей, со своей поверхности. У неё есть сила сделать это"

FLAVOR – 4 – АРОМАТОМ

Битва мышлений
Крики cнизу, крики cверху
Нужно выбрать сторону
Ты выберешь страх
Или любовь?
На что похож
Этот орбитальный шар
С окраин Млечного Пути?
На что похож
Этот орбитальный шар
На окраинах Млечного Пути
С ароматом дождя
Ароматом льда
Ароматом любви?

Чей же тогда Бог тот самый Бог?
Они все хотят нашего решения
В Книге Земли
Чей Бог сеял страх, а чей любовь?
На что похож
Этот орбитальный шар
С окраин Млечного Пути?
На что похож
Этот орбитальный шар
На окраинах Млечного Пути
С ароматом дождя
Ароматом льда
Ароматом любви?

Увеличь частоту восприятия!

На что похож
Этот орбитальный шар
С окраин Млечного Пути?
На что похож
Этот орбитальный шар
На окраинах Млечного Пути
С ароматом дождя
Ароматом льда
Ароматом любви?

("Когда я смотрю в окно ночью в пустыне, за сотни миль от чего бы то ни было, я смотрю вверх, разглядывая, что там, то думаю о взрывающихся солнцах, звёздах. Но никто не знает, куда мы движемся - нет ни маленького местечка, ни пункта назначения. Если возможности, связанные с галактиками, бесконечны, то зачем должен быть пункт назначения для душ? Мир настолько сложен. Из-за того, что религиозный патриархат или правительства хотят, чтобы Земля действовала определённым образом, существует причина выбросов углекислого газа, и на планете происходит причинно-следственная связь. Она просто не играет в эту грёбаную игру. Она просто не позволит продолжать в том же духе без какой-либо реакции. Реакция уже есть. Мы должны относиться к нашей планете как к суверенному существу, а не секс-рабыне, с которой можно делать всё, что и когда захочешь. Это касается и поведения женщин.
  Эта песня - призыв к Сознанию, существующим где-то во вне, которое смотрит на нас сверху. И моё послание ему: "Что ты видишь оттуда? Что ты можешь отразить нам, чтобы сделать нас более восприимчивыми?" Потому что я не понимаю, как мы можем называть себя демократией, требовать с людей налоги, но они не защищены теми же законами или правами, что мы все. Я действительно не могу уложить это в голове, Что? Серьёзно? Я считаю это варварством. Не понимаю логики. Моя мать христианка. Она глубоко верующая, но с гордостью называет себя феминисткой, уважает всех людей и считает, они заслуживают тех же прав, что и она. И песня во многом отражает сознание Христа, которое заключается в принятии, любви: "возлюби ближнего, как самого себя". Но многие так называемые христиане примыкают к правой части политического спектра и выбирают невежество и страх. Их убеждения основаны не на любви, принятии или уважении, а на ненавистном невежестве, что не каждый имеет право жениться на человеке, которого любят и с которым хочет провести жизнь.
  Став мамой, я изменилась навсегда, потому что, прежде всего, изменилось моё тело, я увидела, на что оно способно. В самом расцвете сил я освободилась от демонов - их было столько! Их просто вышвырнули из меня её ножками, даже несмотря на то, что она родилась с помощью кесарева. Я верю, что принятие моей телесности стало огромным сдвигом для меня, как для автора и женщины. В моей работе появилось больше чувственности. До появления Тэш были другие элементы, которыми можно обладать до вынашивания жизни. Но мне больше не знакомо это сознание. Как только твоё тело вынашивает другого человека, больше не можешь быть девушкой. Пути назад нет. Больше не можешь познавать эту пустоту. Я не имею в виду "пустоту" как негатив, а то, что навечно: реальная нить, когда тебя заполняет другое существо. Эта нить тянет тебя, и твоё сознание меняется. Вопрос в том, как проходишь границу Матери и Женщины, независимо от матери. Это вызов. Некоторые матери могут оглянуться и понять, насколько сильно любят своих детей, но есть что-то очень чувственное, когда твоё тело принадлежит только тебе.
  Я думаю, музыка берёт меня за руку и ведёт через разные измерения и возможности постоянного роста и изменений. Я создаю миры и червоточины [кротовая нора – это своеобразный космический туннель, ведущий из одной области пространства-времени в другую. Их существование допускается современной физикой, но подобные объекты еще не были обнаружены], через которые можно выбраться в параллельный мир. Нам, людям, это нужно. Как меняется Земля, так меняемся и мы. Это не значит, что она нестабильна. Это не значит, что Земля собирается вышвырнуть всех нас вон. Иногда мы боимся своего воображения, стремлений и того, как применить это к нашим отношениям и повседневной жизни. Это огромные проблемы, часто на нас давит мнение других людей. Мы просто принимаем их, вместо того чтобы подумать: (смеётся) Я пишу много песен, потому что знаю, как проникнуть в лабиринт. Я отдаю им больше уважения, и не беру всё на себя. У меня нет никаких иллюзий - я не сама всё это пишу. Я творю совместно с сознанием, и не имеет значения, верите вы в это или нет. Мне просто посчастливилось владеть издательством. Сочиняя, я следую за своими музами. Я не могу каждое утро садиться за стол и говорить: "К полудню я должна написал песню". Я жду зова своих муз. И когда они возникают передо мной, я должна следовать за ними, и это довольно утомительно. Я пишу без остановки, днём и ночью, пока они не будут удовлетворены. С одной стороны, идея взять отпуск звучит очень заманчиво, и всё же, когда тебя посещает Муза, какая-то часть меня говорит, что нельзя её игнорировать, потому что просто не знаешь, когда она перестанет тебя навещать. Музы, кажется, пока не сердятся на меня. Я повсюду оставляю им вино, никогда не допиваю его полностью с мыслями: "Продолжай помнить обо мне и своих музыкальных мыслях". И она делает это!
  Записав достаточно альбомов, композиторская грань развивается. Я поняла, что мои недавние альбомы отошли от фортепиано. Если бы я этого не сделала, у меня не было бы карьеры. Я бы не выросла как композитор. Думаю, когда хочешь расти как продюсер,George Martin], все альбомы "Битлз" и другие всевозможные пластинки самых разных времён. Я всегда воспринимала себя в первую очередь композитором, а не пианисткой. Имею в виду, у меня всё хорошо, я в порядке, поэтому мне хотелось писать не просто фортепианную музыку, я хотел сочинить композиции для музыкантов, чтобы Джон, Мэтт и Джон Филип обернулись и сказали "Ух ты!" Может, пианистка во мне говорит: "Хорошо, если композитор начнёт сочинять для других инструментов, тогда она, может, напишет что-то строго для фортепиано, что-то в новом ключе". Вы не увидите, как я подключена к роялю физически, но есть невидимый шнур, который идёт, я бы сказала, от задней части моего позвоночника, к фортепиано. Я всегда ношу фортепиано с собой. Не физически. Но я никогда не расстаюсь с мыслями о ней. Думаю, художники тоже так делают. То, что они не рисуют в буквальном смысле, не значит, что они не сочиняют в голове. Так становишься творческой силой в каждый момент своего бодрствования и дыхания. Это становится неотъемлемой частью тебя. Если будешь стремиться к этому. Когда я не выступаю, то играю пару часов в день для себя. Я бы не назвала это практикой, а больше общением. Есть люди, которые каждый день выходят на улицу и общаются с природой, выгуливают собак или просто гуляют, потому что им нужно быть на природе. Я же провожу время, погружаясь в музыку. В своё время я встречала многих архитекторов, мне нравится с ними разговаривать, - когда они строят здания разного типа, то переносят этот опыт на что-то другое. Поэтому, возвращаясь к строительству дома, все они используют всё, чему научились при строительстве больших соборов. Мне тоже нужно было перестать строить дома и возвести несколько крупных сооружений, прежде чем вернуться опять к домам.   Я очарована мифами. Играя, я позволяю многим мифологическим персонажам разыгрываться через меня на сцене. Бывают концерты, когда я следую звуковой карте – она может провести меня через другие миры, которые я на самом деле не понимаю, и это невероятно унизительно. У меня "пятёрка" по геометрии, но на самом деле я не умею ничего, кроме музыки. Главное не упасть с фортепианного стула, как я уже делала. Будем надеяться, вы не попадёте на подобное представление. Я люблю выступать, это поднимает настроение. Для меня сцена – самое волшебное место, где может находиться музыкант. В студии нет той энергии. А на сцене не сможешь начать всё сначала, если совершишь ошибку. Это просто волшебный опыт. Я верю в Дао. Не верю, что нужно вести пуританский образ жизни. Я верю в себя. Я ем то, что хочу, но мне не нужно ничего такого, от чего мне будет больно на следующий день. За исключением моих высоких каблуков... Перед выходом на сцену я отключаю все контакты с внешним миром за полтора-два часа. Так что, если кто-то умирает, им приходится ждать окончания шоу, чтобы я узнала об этом. Личностная грань меня нуждается в изгнании - что-то вроде Линды Блэр, но без горохового супа. Так что я должна усадить Тори-девушку на заднее сиденье. Все повседневные дела, причуды личности, то, что происходит у неё в голове должно отойти в сторону, и тогда должна вмешаться дисциплина 45-летней артистки, которая готова стать холстом.   Я также пишу свои тексты во время путешествий. Из моего поместья в Корнуолле они были бы посвящены только тракторам и фермерам. Путешествия оказали на меня большое влияние. Я начал обретать собственную уникальную духовную перспективу, на это повлиял путь коренных американцев, и я изменилась с тех пор, как у меня родилась дочь. Став мамой, я стала более открытой переходу от женщины к матери, и чтобы быть матерью и женщиной одновременно. Теперь я объединяю сексуальную чувственную сторону с духовной, не разделяя их. Мои убеждения в том, чтобы собрать воедино все, возможно, разрозненные части женского начала, подавленные патриархатом. Идея женского начала существует тысячи лет, так что не обязательно находиться на Ближнем Востоке, чтобы оказаться в рабстве. В него можно попасть даже не в любовных, а в дружеских отношениях, когда чувствуешь унижение. И у нас не всегда есть способы перевести дыхание и понять, как мне на это реагировать. Для меня это музыка, написание песен, которые рассказывают о таких отношениях, что заставляют меня понять, почему меня привлекает именно этот человек, который так относится ко мне, и почему я во всё это ввязалась.
  Выступая, я не чувствую себя человеком женского пола. Иногда я чувствую себя существом, энергией и музыкантом, но слово "музыкант" не относится к мужскому или женскому полу, как "доктор". На концерте я думаю: "Я займусь с тобой сексом сегодня, приятель. Ты должен поблагодарить меня". Даже если этого парня насильно притащила на мой концерт его девушка. Бывают моменты, когда во время концерта я чувствую, что у меня вырос член, а бывает, я чувствую себя беременной. Если бы я была Jennifer Aniston]. Когда я смотрю на неё, то говорю: "Я знаю, что с тобой делать", - это говорит мой член, что она не та, кто хочет есть, и я не хочу этого делать.
  Для меня нет ничего важнее, чем исполнять музыку. Выступать - это привилегия, так зачем мне морочить людям голову и отменять шоу? Вот я зритель выделила вечер, отдала детей бабушке, иду в ресторан, потом на концерт, и вдруг артист просто бросает меня? Даже не знаю, смогу ли я снова доверять этому артисту. Меня бы это очень расстроило, потому что у меня есть своя жизнь. Я это понимаю, поэтому отношусь к этому очень серьезно. Я хочу, чтобы люди знали, если они планируют прийти на моё шоу, я проведу его, если только не смогу подняться с пола из-за болезни. Я отменила концерт только один раз по состоянию здоровья, и это было в Лондоне, у меня было пищевое отравление. Мне было тяжело отменить концерт, но я отравилась, не могла стоять на ногах и потеряла голос. Мы все поняли, что отыграть концерт будет невозможно. В мире было недостаточно лекарств, которые помогли бы мне встать на ноги. Я отношусь к тому типу людей, которые сделают всё необходимо. Если мне нужен укол, что угодно, я это сделаю. Я американка, что-то вроде маленького солдатика – сделай мне укол, поедем в Африку, я отправляюсь на болота. Давайте отыграем это шоу. Но было грустно отменять концерт из-за моей тошноты. Я не отменяла их не помню когда. Так что это важное решение было принято со слезами на глазах. Но оно было правильным, потому что мне стало лучше. И есть свои преимущества в том, чтобы сказать "нет". Я полностью согласна, нельзя самой делать всё постоянно, не так ли? Если чувствуешь себя хорошо, то несправедливо отменять концерт по отношению к людям, которые приложили усилия, чтобы прийти и увидеть что-то волшебное. А если едва можешь слезть со своего пианино, а тем более двигаться, что тогда можешь сделать со всей этой музыкой?")