"Песню вдохновило то, каково это - быть непримиримой в творческом плане. Я начала размышлять о религии и мире в 21 веке, и может ли большинство женщин честно сказать, что они чувствуют и насколько их духовный и светский аспекты взаимосвязаны. Женщины из многих стран говорили, что их духовное "я" находится в одном ящике, защищенном от их сексуального "я", которое живёт в своей обособленной сфере. Должен быть способ, которым мы, женщины, можем гармонично объединить наше духовное "я" и наше страстное "я". Песня направлены против ограничивающих сил, которым мы позволяем запрещать наши отношения с творчеством"
 |
Unrepentant Geraldines – 11 – Нераскаивающиеся Джеральдины
Матфей, Марк, Иоанн и Лука
(Вот и день расплаты)
Мама ждёт от вас правды
(Заклиная сердцем Св.Екатерины)
Не нужно извиняться
(Во имя "Цыганской Мадонны")
Правда не всегда приятна
(Осанна Иисусу)
Пётр и Павел осудили
(Вот и настал судный день)
Женщин, подобных Магдалине
(Вы сказали, спаситель любил её больше всех)
Теперь вы ещё спрашиваете, согласна ли я
(Наша покровительница Св. Цецилия)
С нераскаивающимися Джеральдинами?
(Осанна Иисусу)
В часовне птиц мы поём свою песню, меняя слова
Будете ли вы молиться за меня,
Нераскаивающиеся Джеральдины?
Я освобожусь от твоего мнения
Я исцелю себя от твоей религии
Я освобожусь от твоей агрессии
Я исцелю себя от твоей религии
Наш Отец корпоративной жадности,
(Вот и настал судный день)
Ты оправдываешь корпоративных воров
(Жди от них поцелуя Иуды)
А наше правительство слабеет
(Угадайте, кто их избирает)
Закрывая глаза на твой грех
(Иисусу Осанна)
В часовне птиц мы поём свою песню, меняя слова
Будете ли вы молиться за меня,
Нераскаивающиеся Джеральдины?
Я освобожусь от твоего мнения
Я исцелю себя от твоей религии
Я освобожусь от твоей агрессии
Я исцелю себя от твоей религии
Если встретите жену викария, бегущую под дождём
По дороге из Сент-Джеймса в поле к Марии,
Вы увидите, иногда она играет на гитаре со своей группой
И на бас-гитаре она играет как Мессия
Если увидите жену викария, смотрящую в морскую даль,
Значит, она молится за очередную душу,
Которую мы теряем каждую неделю,
Там она зажжёт пламя, вопрошая, почему они ушли,
И чего мы не даём молодым?
Знайте, иногда она играет на гитаре со своей группой
И на бас-гитаре она играет как Мессия
Когда встретите жену викария, бегущую под дождём
По дороге из Сент-Джеймса в поле к Марии
{Матфей, Марк, Иоанн и Лука - авторы четырёх известных евангелий
Св. Екатерина Сиенская - итальянская религиозная деятельница и писательница. Существует предание, что она отдала свое сердце Иисусу Христу, взамен которого Он дал ей новое.
Цыганская Мадонна - картина Тициана. Названа так из-за тёмных глаз Мадонны и её смуглого лица
Спаситель любил её больше всех - сентенция из гностического "Евангелия от Марии", написанное во II веке
Св. Цецилия - покровительница музыки
Сент-Джеймс - район Вестминстера в Лондоне}
("
У этой песни ирландские корни. Ирландия безумно притягивает меня. Что-то происходит, мне даже не обязательно туда ехать. Я могу путешествовать по миру, и вдруг меня зовёт мифология. Думаю, это чувствуется в "Дне свадьбы" и на самом альбоме. Я начала писать эту песню в Ирландии, и за несколько дней она изменилась. Кающаяся Джеральдина смотрела на Деву Марию, и я просто влюбилась в сюжет. Однажды я поняла, что дело не только в одной женщине по имени Джеральдина, а в том, что ею может оказаться любая женщина, которой в определённый момент приходится придерживаться своих убеждений.
Многие религии систематически лишают людей власти. Дело не только в религиях, но и в правительствах, которые не хотят, чтобы население, наделённое властью, говорило само за себя. 
Людей не поощряют к поиску собственной веры и созданию собственных убеждений. В этом есть огромный элемент стыда. И это не только религиозный стыд, это финансовый стыд, - стыд всех видов. Нам стыдно за себя, если мы чувствуем, что проигрываем. Так что многие люди в жизни становятся инвалидами. Во время своих путешествий я заметила, люди испытывают не так уж много сочувствия к ошибкам других.
Размышляя об истории Джераьдины, я вспомнила о своей свекрови и свекрови моей старшей сестры, которые, хотите - верьте, хотите - нет, но когда говоришь с подростками, как им повезло, они смотрят на тебя и говорят: "Нам очень непросто". И, пусть так оно и есть, в каком-то смысле им по-своему тяжело. Но моей 13-летней Тэш пришлось узнать, что у женщин – и эти женщины всё ещё живы - не было таких возможностей, как у неё сейчас. Или они возникли на мгновение, а потом их отбирали. История "Джеральдины" началась с тёти моего мужа, которая во время Второй мировой войны была радиомехаником. 
Я читала о британских женщинах, которые действительно правили балом во время Второй мировой войны. Они были одинокими и выполняли важную работу, контролируя свою жизнь, исследуя свои страсти и эмоции. Двоюродная бабушка Тэш рассказывала, что во время Второй мировой войны строила радиоприёмники и самолёты, на которых летала, будучи ни женой, ни матерью. Она была солдатом, выполняла свои поручения, и никто в школе не рассказывал ей, как это делать! Она никогда не оправдывалась, её жизнь и романтические отношения выходили за рамки общепринятых норм. А когда война закончилась, наша культура пыталась осадить женщин стыдом, негодованием и злостью за их работу. Женщин начали осуждать за тот образ жизни, который диктовала война, и им пришлось вернуться на кухню, снова стать домохозяйками. В те времена у женщины не могло быть собственного кулинарного телешоу и прочего; всё низвели до уровня, когда не можешь выбирать, чем заниматься, - просто знай своё место. От мужчин, вернувшихся домой, таких извинений никто не ожидал. Уверена, тем женщинам было трудно вернуться к устаревшему самоощущению, которое перечёркивало прогресс, достигнутый во время войны. Были необходимы перемены, и некоторые женщины сопротивлялись рамкам. 
Но некоторым приходилось извиняться за поступки, которые они совершали на войне, за спонтанные отношения, за страсти, которые они испытывали. У некоторых пар появлялись дети, которых потом забирали солдаты, которые возвращались и хотели сохранить лицо, поскольку их отношения осуждались. И вот, когда Тэш слушала истории своих свекрови и тёти, - они оживали для неё! И мне они говорили, что для женщин мир стал совсем другим - настолько другим, что я стала подумывать о том, чтобы больше не раскаиваться. Когда Тэш разговаривала со своими бабушками, можно было видеть, как загораются глаза этих маленьких старушек. Именно такой настрой я и хотела передать в песне. Вспоминая картины "Кающаяся Магдалина" и гравюру под названием "Джеральдина", которые, на мой взгляд, посвящены той же теме – когда женщины просят прощения, теперь напоминают мне о женщине, которая, вернувшись с войны, нуждалась в том, чтобы быть на равных. 
Но этого не случилось. Её заставили извиняться другие женщины. Почему-то мы думаем, что если другая женщина терпит неудачу, то мы добиваемся успеха. Мы все виноваты в том, что хихикаем, когда одна из сестёр какает на свои туфли от Джимми Чу (смеётся). Сначала думаешь: "О, боже!" Но потом: "Ха-ха-ха-ха". На моих туфлях сегодня нет пятен. Нельзя позволить другим женщинам позорить тебя. Нельзя допускать их в свою ауру, пусть мне и не нравится это слово. Для полной интеграции архетипов жены и любовницы в одной женщине, необходимо перестроить отношение женщины к сексу и к другим женщинам.
В жизни артиста наступает момент, когда нужно оставаться верной своей работе и стать её частью, воплощением. В пятьдесят лет можно сожалеть о том, как прожила свою жизнь, с чем не справилась, но в работе художника наступает период, когда нужно твёрдо стоять на своём. Мне нравятся трагики, но они не мыслят возвышенно и глобально. Они заперты на сцене. 
Под метроном сложно раскрыться. Но артист - не просто маска, а все аккордовые структуры, ритмы и контрапунктические линии, которые возникают, - это создаёт ваш стиль, форму и частоту. В определённый момент, даже те структуры, которые, возможно, считаешь не самыми лучшими, всё равно становятся частью тебя. Так что, да, нужно придерживаться того, во что веришь. Но современный мир вас удивит, ведь думаешь, что он очень либеральный. Тем не менее в нём довольно строгие структуры. И это не та форма, которая поощряет серьёзные эксперименты, как это было, скажем, в конце 60-х и начале 70-х. Индустрия действительно поддерживала это, когда вспоминаешь Led Zeppelin и the Beatles И даже у Элтона Джона некоторые ранние песни были гораздо насыщеннее. Это было другое время, когда изучали структуры.
Я бы пообщалась с Эдит Уортон [Edith Wharton - писательница]. Я читаю её биографию. Мне бы хотелось, чтобы моя 13-летняя дочь увидела, через что пришлось пройти женщинам в конце 19-го и начале 20-го века. В 19 веке женщинам приходилось извиняться за свои страсти, поступки или чувства, они подвергались остракизму. Узнать, какой силой они обладали, чтобы жить, как им хочется, и делать то, что они делали. И писать об этом, учитывая положение женщин в то время. До недавнего времени геям приходилось с этим мириться, и до сих пор есть места, где это происходит. В частности, именно гей-аудитория своими письмами открыла мне глаза. Иногда на меня влияют письма, и это отражается в песнях, если мне знакомо, о чём речь, и тогда я могу писать. Но мои песни не для какой-то определённой сексуальной ориентации. Мои отношения с поклонниками строятся на ответственности - это обмен информацией и рассказывание историй. В письмах говорится, как чувствуешь себя отвергнутым или не можешь быть самим собой, не можешь рассказать своей семье, какой ты, потому что они не готовы к этому. Иногда разговоры, которые я веду с гей-сообществом, - единственный способ понять, через что они проходят. В некотором смысле, я воспринимаю это как передачу эстафетной палочки. Они принимают эстафету, потом возвращаются ко мне и делятся пониманием. 
Например, я получила письмо от молодого человека, которого растлевала женщина из его семьи. Она была привлекательной, но никто не мог понять проблему. Он совершенно не знал, куда обратиться. Из этого письма я начала понимать его путь. Он стал геем, и никто не хотел по-настоящему признавать почему. Он пережил настоящую битву. Это письмо полностью положило начало дискуссии, которую я веду сейчас. Думаю, многие из моих друзей в гей-сообществе хранят свои чувства в тайне и защищают их, а музыка и искусство помогают выразить эти чувства.
Меня очаровала мысль, что не нужно извиняться за свои убеждения, а наоборот отстаивать их без колебаний. Из художниц я восхищаюсь Луизой Буржуа [Louise Bourgeois]. Она дожила до 98 лет, но на протяжении 70 лет её никто не признавал. Её преданность своему делу вдохновляла многих. Мне нравится, что по воскресеньям в Нью-Йорке она общалась со студентами-искусствоведами, подбадривая их. В свои 50 лет я поняла: ты - то, во что веришь. 
Этого не изменить по графику. Это не значит, что не извинишься за то, о чём сожалеешь. Но мои убеждения и позиция - это мои столпы. Тогда лучше понимаешь свои мысли. И это не значит, что на следующей неделе я чему-то не научусь или не изменю своё мнение, не расширю свою точку зрения. Не нужно извиняться за это, - это называется обучением и ростом. Иногда люди не позволяют себе меняться, поскольку считают, что это перечёркивает их позицию на прошлой неделе. Типа: "Но на прошлой неделе ты же говорила другое". А потом они же говорят: "О, они слишком стары, чтобы меняться". Я считаю, когда тебе 50, ты говоришь: "Да, говорила, но за неделю я сильно выросла. Подростки помогли расширять мой кругозор, на этой неделе он стал ещё больше". А на следующей неделе я, возможно, буду думать иначе и не собираюсь за это извиняться. Нужно хотеть учиться, позволить себе оставаться открытой для способов мышления, идей, самовыражения, творчества. Порой жизнь демонстрирует нам то, о чём мы и не подозревали. 
И прежняя модель поведения, образ жизни, образ
мышления больше не помогает.
На этой неделе можно узнать что-то новое, чего, казалось, я не знала на прошлой неделе, но не нужно цепляться за прежнее восприятие вещей, чтобы сохранить лицо и показаться правой. Когда становишься подростком, боже, начинаешь понимать, что твои мысли прошлой недели на этой совсем другие. Эти мысли могут по-настоящему изменить твою жизнь, что поразительно. То, где находишься сегодня, - не извиняйся за это. Если чувствуешь, пора что-то менять – меняй сейчас. Это не значит, что завтра не сделаешь по-другому, но сегодня ты не раскаиваешься. Это не значит, что ничего нельзя изменить. Это значит, что в определённый момент понимаешь: "Сегодня я считаю так". А на следующей неделе буду считать по-другому, как художник, исследующий что-то новое. Но мне нужно по-настоящему следовать тому, что я думаю сейчас. И если при этом вы тоже здесь, - вот оно волшебство. Вот где зарождаются идеи. И название песни возникло только после того, как мне исполнилось 50. Я подумала: "В 50 лет самое время не раскаиваться в том, что ты собираешься меняться, расти и учиться". Меня очаровала возможность не извиняться за то, во что веришь. Теперь я определённо нераскаивающаяся Джеральдина")
