 |
Take Me With You – Забери меня c собой
Снуя туда-сюда той же тропой, по которой шла годами,
Неужели я не могу оглядеться и спросить,
Как мы всё же оказались здесь?
Я не могу просто напряжённо ждать,
Когда нас изрежут в клочья,
Если самая острое, с чем сталкивался ты, - это травинка.
О, забери меня с собой,
Мне не пригодится обувь, чтобы следовать за тобой,
Босые ноги бегут за тобой,
Где-то и радуга заканчивается, мой дорогой.
Эти раны – тебе не кажется,
Нам нужен новый рефери?
Я не могу оплошать,
Парень, чтобы заткнуть их,
Мне нужно чьё-то вмешательство.
О, забери меня с собой,
Мне не нужна обувь, чтобы следовать за тобой,
Босые ноги бегут за тобой,
Где-то и радуга заканчивается, мой дорогой.
О, возьми меня с собой
Загонять кроликов в их норы
Босые ноги бегут за тобой
Сегодня даже дождь может порезать меня.
Слёзы превращаются в сталь, и рана никак не заживает
Во мраке ноября.
Что ж, ведьма — в Башне,
А змея — в жилище,
И охота бесконечна,
Вот и кол, чтобы всех сжечь,
Ряса моего отца разорвана между крестом и Матерью,
Твои руки в крови,
"Эй, что ты делаешь?!"
Я устала от этих допросов!
О, забери меня с собой,
Мне не нужна обувь, чтобы следовать за тобой,
Босые ноги бегут за тобой туда,
Где-то и радуга заканчивается, мой дорогой.
О, возьми меня с собой
Загонять кроликов в их нору
Босые ноги бегут за тобой сегодня
О, забери меня с собой,
Мне не нужна обувь, чтобы следовать за тобой,
Босые ноги бегут за тобой туда,
Сегодня даже дождь может порезать меня.
("Виктор и Рольф [Viktor and Rolf], дизайнеры из Голландии, позвонили и попросили меня сделать что-нибудь для их дефиле. Они по-своему довольно провокационны, и, будучи голландцами, очень либеральны, их точка зрения совпадает с моей. Они только что создали духи под названием "Цветочная бомба" [Flowerbomb], и когда попросили меня саккомпанировать их дефиле, первое, о чём я подумала, была война на Ближнем Востоке и песня 
"В Галааде бомба" [There Is A Bomb In Gilead]. Поэтому я решила вернуться к Ветхому Завету. Один Мастера Пчёл рассказал о "Песне Соломона" [Song Of Solomon] и о том, как она важна для женской сути. Это священный стих Хозяек и Хозяев Пчёл на их церемониях, где женщины вступают в брак со своей сексуальностью и священностью. Мне пришлось изучить эту "Песнь", чтобы понять, какой бывает романтика во всей нашей истории, и испытать всё на себе, поэтому я взяла из неё несколько строчек, а "Забери меня с собой" только появилась. В 1990 году я написала к ней только припев, а в этот раз много куплетов. 
На дефиле была импровизация, я вошла в транс. Хотя я считала, это будет одноразовая композиция для дефиле Виктора и Рольфа, после я изучила слова, и возникла мелодия.
А начиналось всё так: собирая песни для сборника "Форепиано: коллекция" ["A piano: the collection"], мне позвонил Марк и ошеломил тем, что среди неизданных звуковых сессий эпохи МЗ обнаружил её: "Почему бы тебе не использовать эту песню для дефиле Виктора и Рольфа?" Я ответила: "Ну, она ещё не закончена". Может, в то время я не смогла по-настоящему понять, кем эта песня хотела быть. Прослушав её, Марк сказал: "Осталось просто записать вокал". Я припомнила первую инкарнацию МЗ, которую отверг "Атлантик", но не вспомнила об этой девушке, значит, она возникла во время второго этапа работы над МЗ, когда мы с Эриком представили "Атлантику" "Драгоценные вещи, "Слезу", "Девочку" и "Землетрясения". Значит, тогда было не 4 песни, а пять. Но я не могла закончить текст, поэтому вокальная партия была практически непригодна, когда в марте 2006 мы прослушали её на студии "Марсианин". 
Марсель и Марк посмотрели на мен, а я сказала: "Спустя 16 лет не вижу смысла её выпускать". Тогда они сказали: "Ты должна сделать её сейчас, либо она исчезнет навсегда. Её не получится взять в следующий альбом, потому что она 1990 года и идеальна. Что поделать". Такой радикальный шаг по отработке незыблемой плёнки 1990 года. Прежде всего, нужно понимать, сможешь ли подключить себя к тем временам, и одновременно оставаться в настоящем. 16 лет спустя аккорды многих людей разрушаются. Некоторые мои современники сильно изменились за 16 лет, даже предоставить сложно. Они слишком много курили, пили и употребляли кокаин, из-за чего их голос изменился. Они потеряли пять нот своего диапазона. Порой перемены идут на пользу, но некоторые мои современницы сейчас звучат как женщины, а не молодые девушки. Я не говорю, что я не изменилась – я сильно изменилась. Но нельзя думать, что можешь просто взять старую мастер-плёнку, и всё получится. Это очень опасно. Можно навредить себе. Но дело в том, работая с чем-то таким старым, будете ли вы, ваш стиль и вокальный инструмент иметь смысл? Обычно я не сильно пугаюсь вызова, у меня нет высокомерия. Я знаю, как можно ошибаться во время записи. Можно что-то упустить. На концертах всё иначе: рядом с тобой люди, мы занимаемся любовью в одной комнате. А запись диска, - это иной набор правил. Я посмотрела на своих инженеров и сказала: "Проиграйте её ещё раз". Трек соблазнил меня, я почувствовала, как песня зовёт меня, я поняла, пришло её время, и через 48 часов, наконец, написала текст и записала её. Эта песня заставила меня делать выводы. В ней поётся об отце, и 
героиня мучается из-за мучений своего отца. В бридже возникают обвинения и вопросы, которые возвращают нас к процессам над ведьмами и к моему отцу. Моя дилемма с отцом в том, что он не тёмное лицо патриархата, он не клон Джорджа Буша. Однако он встал бы на сторону патриархата и предпочёл бы верить, что Бенджамин Франклин, Томас Джефферсон и Авраам Линкольн патриархальны и либеральны. Да, он считает, что в церкви женщины должны быть равны, но не согласился бы, что Римским папой может быть женщина. Несмотря на то, что папа более либерален, чем многие священники, всё же он не либерал. И моя война, как дочери священника, с таким образом мышления проявилась в этой песне. Да, там есть любовь, но мы очень разрознены, в некоторых вопросах мы на одной стороне, но в других - это невозможно. Приходится выбирать чью-то сторону. И в песне звучит Его финальная точка созревания.
Эта песня заслужила отметить своё 16-летие. Но поскольку вокально над ней поработали в 2006, звуково она не могла жить на МЗ 1991 года. В переиздании я сохранила припев, части бриджа, который использовала в качестве каркаса. Теперь вспоминаю: были планы переписать песню с теми же музыкантами и связать её с ПР, но не получилось, исчезла магия, Я не могла закончить мысль, поэтому убрала песню подальше. Встретив Мэтта Чэмберлэйна, я попыталась отследить песню, но опять же у меня не было куплета, был только припев. Он сказал мне: "Тори, ты должна сначала закончить песню, и тогда мы поработаем над ней". В течение пяти дней устанавливали микрофон в комнате, и я записала её. 
Но если бы я не спела её на показе Виктора и Рольфа, не думаю, что обратилась бы к ней снова. Мне пришлось перевести её в другую форму, а затем вернуться к оригиналу. Поэтому концептуально она с МЗ, но в звуковом плане ближе к ПР. Во многих отношениях запись ПР была более сложной и полезной, потому что все взгляды были прикованы ко мне, и пришлось по-настоящему напрячься.
Путешествие, которое совершило это песенное существо, само по себе является историей. Иногда я думаю о старых художниках и как им требовались годы, чтобы закончить картину, им приходилось путешествовать по миру, чтобы завершить своё видение. Звучит наивно, но всё то время, пока я писала и записывала "МЗ", мне и в голову не приходило, что альбом заденет людей за живое. Я знала, что создала сборник песен, которыми горжусь, 
но понятия не имела, что столько женщин отнесутся к ним с такой глубиной. Я сосредоточилась на том, чтобы честно выразить себя и сделать лучший альбом, на который способна. Не похоже, что кто-то ждал успеха, на самом деле никто не знал, кто я и чем занимаюсь. В то время я была на распутье по поводу того, какой женщиной хочу быть. Я жила жизнью, которую, по моему мнению, должна была вести, и принимала во внимание мнение других людей, например, как красятся некоторые женщины. Только став старше, я начала понимать, что могу устанавливать собственные параметры и жить такой жизнью, которая не предполагает необходимости терять себя по частичкам каждый день. Время от времени кто-нибудь спрашивает, когда я запишу небольшой альбом МЗ II, но я не смогла бы записать его снова, я уже не тот человек, и не хотела бы им быть. У меня остались невероятно тёплые воспоминания о том времени, но я больше не хочу там быть. 
В каком-то смысле это горько-сладко - хотя я могу улыбнуться, вспоминая то время, я также помню пустоту, которую, я полагала, буду ощущать до конца своей жизни. Мне было 26 лет, сегодня 41. Если бы этот шар для боулинга [образ из первой песни с МЗ "Распинаю" (Crucify)] всё ещё присутствовал, было бы немного жаль, потому что это означало бы, что я не выросла вместе со своей музыкой. Шар для боулинга иногда возвращается, но теперь я знаю, как его преобразовать".
(из интернет-дневника) "ЛАБИРИНТ
Март.
Париж.
Снег.
Мчусь в Амстердам.
Шарль де Голль [аэропорт Парижа], хаотичен.
Схипхол [главный аэропорт Нидерландов] закрыт….
Возвращаемся на Северный вокзал [ж/д вокзал в Париже].
Когда технологии останавливаются, всё стопорится, но… поезда продолжают ходить.
Люди сидят практически на багажных полках, забиваясь в любую щель, куда может вместится тело.
Снег в марте здесь не "норма". Эффект неожиданности Матери-природы сбивает людей с толку.
Что отменить???
Что не стоит отменять.
“Мы уже в пути”, - говорит Джонни через хитроумный головной убор нервному голосу в Голландии.
Телешоу сместилось, но там ждет Бёзендорфер. Я погладила свою девушку, когда мы расставались у Театра де Буфф-дю-Нор [Théâtre des Bouffes du Nord] после совместного показа с "Виктор & Рольф".
В Театре было спокойно и призрачно – там, где я играла на Бёзи, я подняла глаза и была в трансе, уносимая нотами Певицы на сто лет назад…
Потом пожар. До сих пор можно увидеть реконструкцию.
Звук пространства забрался в Бёзендорфер прямо накануне. У Марка блестели глаза, когда он говорил: "Не волнуйся, жена. Он старый, но очень Красивый".
Так оно и оказалось. Когда у места есть ресурсы выйти за пределы мира моды и своего образа мышления, тогда стоит уважать и признавать сам театр и всех его обитателей.
Глядя за окна поезда, у меня возникает чувство, будто на большой скорости мы катим по глазури - вроде той, которую кладут на сливочный свадебный торт. Белая, но не слишком сладкая. Маслянистая, но лёгкая. Как и должно быть.
Ещё звонки. Телешоу отменено из-за снега. По магазинам Амстердама?
Конечно.
Определённо.
Почему думают, мы в Париже еле ездим на коньках с красными краями, чтобы посетить квартал красных фонарей?
Красный. Я выступаю в красном кимоно. Вариация на тему "Песни Песней Соломона". Мальчики, как их ласково называют все, подарили мне розы.
Если бы я вдыхала их дольше, то выпила бы весь их аромат. Я долго их цедила, как красное вино "Сассикия" [это вино производит Мэйнард Джеймс Кинан - вокалист прогрессив-метал группы "Tool", с которым Тори дружит].
Машина повернула за угол, приближаясь к отелю, проезжая мимо кафе-бара. Амстердам сегодня в первозданном виде.
Мы проезжаем мимо Квартала Кровавых Роз и Огней.
Я вижу её в окне и тихо машу рукой.
Ноги в песке. Я без обуви. Просто одета. Просматриваю все книги по фортепиано. Здесь, в песках тур начинается через несколько дней. Мне нужно найти свежую спираль: это может быть моя последняя страница. Пока мои руки были в позе йоги в поисках чистой страницы, меня посетили эти мысли, которые не так давно были перенесены на бумагу. Но, кажется, прошли месяцы. С тех пор как я написала о снеге в начале марта, мы посетили много стран и провели много бесед. Через несколько дней после этой заснеженной поездки на поезде мы проехали через Ирландию, Польшу. Швецию. Норвегию. Англию, а потом приземлились здесь, в песках - в Штатах. Сегодня Пасха")
