"Не стоит думать, что если твой материал играют по радио, твоя известность остановит траффик. Нужно просто понимать, когда делаешь правильно, а когда нет. Не знаю, можно кого-то осчастливить тем, что его собьёт автобус? Порой приходится отказаться от постоянного стремления к счастью. Важно помнить, что корни альбома - потеря моего ребёнка. Зная это, вы будете слушать песню абсолютно с другим умыслом"

Surrender then start your engines. You'll know quite soon what my mistake was. For those on horseback or dog sled, You turn on at the bend in the road. I hear she still grants forgiveness, Although I willingly forgot her. The offering is molasses, and you say: I guess I'm an underwater thing So I guess I can't take it personally. I guess I'm an underwater thing, I'm liquid running. There's a sea secret in me It's plain to see and it is rising. But I must be flowing liquid diamonds Calling for my soul at the corners of the world. I know she's playing poker With the rest of the stragglers. Calling for my soul at the corners of the world. I know she's playin' poker with the rest And if your friends don't come back to you. And you know this is madness. A lilac mess in your prom dress, and you say: I guess I'm an underwater thing So I guess I can't take it personally. I guess I'm an underwater thing, I'm liquid running. There's a sea secret in me It's plain to see and it is rising. But I must be flowing liquid diamonds I call. I go inside a shell, I see its soul. And you're doing oh-so-well these days. You do it again. And I say it's coming back again. Something like that. These Saturdays, such muse in it. Can he bring me those chains? Keep it back. Daddy's down preachin' back into himself. Keep it just between us liquid

Liquid Diamonds – 7 – Жидкие алмазы 

Я сдаюсь, и ты заводишь свои двигатели.
Довольно скоро ты узнаешь, в чём была моя ошибка.
Во имя тех, кто верхом на коне или в собачьей упряжке,
Ты заворачиваешь на изгибе дороги.
Я слышу, она ещё дарует прощение,
Хотя я намеренно забыла о ней.
Поднеси богам чёрную патоку со словами:
"Мне кажется, я подводное существо,
И не могу принять этого.
Мне кажется, я подводное существо, я текущая жидкость.
Во мне есть морская загадка,
Её отчётливо видно, она всплывает на поверхность.
Но я должна струиться жидкими алмазами".

Взывая к своей душе во все уголки мира,
Я знаю, она играет в покер с остальными бродягами.
Взывая к своей душе во все уголки мира,
Я знаю, она играет в призрака со смертью.

И когда твои друзья не вспоминают о тебе,
Тогда ты осознаёшь это помешательство –
Прогулочное платье испачкано сиренью. И ты говоришь:
"Мне кажется, я подводное существо,
И не могу принять этого.
Мне кажется, я подводное существо, я текущая жидкость.
Во мне есть морская загадка,
Её отчётливо видно, она всплывает на поверхность.
Но я должна струиться жидкими алмазами".

Я её зову. Исчезаю внутри раковины.
Я вижу её душу.
А у тебя теперь так хорошо идут дела!
И снова поступаешь так.
А я говорю, что всё вернётся. Что-то типа того.
А эти грустные субботы – такое было.
Принесёт ли он мне цепи?
"Отойди!" Мой папа не в настроении,
Читает нравоучения самому себе.
Пусть это будет жидким между нами

{Алмаз – обещание между мужем и женой. "У всего есть своя уникальность. Большую часть времени мы не видим собственные драгоценности, нас не поощряют искать собственные алмазы. Порой это лишь способ дать себе ощущение комфорта и безопасности… Но в нашем мире мало кто уважает драгоценности. Если бы в нашей культуре их уважали, мы бы не чувствовали: "Почему ей всё, а мне ничего?"
Жидкие алмазы – слёзы.
Чёрная патока – мёд, нектар богов.
Суббота – последний день недели в английском календаре}

("Я стабильно плачу примерно раз в месяц. Это из-за гормонов. Может упасть карандаш или что-то в этом роде. Я чувствовала себя так, словно моё тело предало меня. Я пыталась играть в покер с каждым Богом из любой религии и спрашивала, что мне сделать каждому, чтобы у меня появился ребёнок. Я ждала, вдруг кто-нибудь из них появится поговорить со мной. Но нет, они все играли в гольф. Сейчас я смотрю на реку и не могу отличить одну рябь от другой. Не всегда всё бывает конкретным. Потому что есть текучесть. Пришлось преодолевать множество стадий. Я была в шоке. Не была прежней, не выносила жизнь, не стала матерью и попала в зону отчуждения. Грустная история, но я не боюсь горевать. Люди решили, в этом подтекст альбома, но всё так неверно восприняли, что я решила об этом поговорить. Альбом совсем недепрессивный. В действительности, это радостный альбом, он о силе жизни, которую находишь в ритме. Поверьте, под ритм Печали можно тоже хорошо танцевать. Иначе, чем под R.E.M. [один из авторитетных коллективов, оказавших влияние на альтернативный рок "Rapid Eye Movement" — медицинская аббревиатура, означающая быстрые движения глаз. В физиологии это один из признаков так называемой "фазы быстрого сна" — фазы, в которую спящий видит сновидения], но похоже. Можно даже приговаривать "Всё будет хорошо", поскольку порой всё не такое, каким кажется. Тут нет коробочек со "счастливой" и "ужасной жизнью". Можно просто плакать, плакать столько, что слёз больше не останется, словно высыхаешь, но горе помогает взрослеть и принимать решения. Всё зависит от того, принимаешь ли ты своё горе, утрату и похороны, или избегаешь их. Мне кажется, горе нужно прожить, это моё личное мнение, потому что у всего свои последствия. Светлые счастливые люди мне не интересны, хоть я и без ума от Майкла Стайпа [Michael Stipe – лидер группы R.E.M.] и любой другой радости. Меня больше пугает не это. Мой новый альбом в некотором смысле результат горевания. В результате я дала жизнь новым песням и осознала, что обязательно стану матерью, может, не так скоро - переживания потери было столь болезненно, что я не смогла бы сделать очередную попытку сразу. Может, однажды. Во время беременности я позволила себе расслабиться, потому что была не совсем здорова, но ведь у наркоманов рождаются здоровые дети, так почему? Я испытала это на себе и, в конце концов, пришла к смирению. Я поняла, что не владею ситуацией. Если этот дух не захотел или по какой-либо причине не смог воплотиться, то я всё равно здесь, я открыта. Хотя в некоторые моменты я была настолько обозлена, что думала: "Ни за что – я даже шанса не дам тебе на возвращение". Хотя теперь, конечно, я не уверена, что это было бы возможно. Но в тот период я была настолько привязана к этому духу, у нас были долгие беседы. Я училась общаться с существом иного плана. Даже сейчас я ещё исцеляюсь, я не полноценна. Потеряв ребёнка, в голове постоянно крутилась одна мысль: "Почему одни женщины становятся матерями, а другие нет?" Но я стараюсь, просто требуется время. Утрата ребёнка научила меня отпускать. Любишь настолько, что можешь смириться "Что ж, скорей всего сейчас не время, ты не хочешь приходить" – для меня оказалось большим шагом перестать контролировать чужую жизнь. Обычно меня знают как гунна Атиллу [викинг-завоеватель]. В этот период я решила сконцентрироваться на музыке и раствориться в ней".
  Мэйнард Джеймс Кинан [Maynard James Kennan - друг Тори, фронтмен группы "Tool"]: "Люди выставляют свои синяки и раны в торговых точках рыночных кампаний. Тори способна объединить весь свой жизненный опыт без компромиссов и цинизма".
   Тори: "На данном этапе моей жизни мне важно быть хорошей подругой. Иногда я попадаю в неприятности, потому что… Мы с Мэйнардом из "Тул" хорошо ладим. Думаю, про нас ходят сплетни. Он любит хорошие блюда. Приятно иметь рядом кого-то, кому можно сказать: "Боже, когда это случилось?", а он: "Ещё спрашиваешь". Это довольно приятно. Потому что это совместный опыт, не люблю показухи, но бывают моменты, когда встречаешь людей и говоришь: "Боже, у вас отличный пресс-агент. Вы НЕ такой, как в прессе" (смеётся) В такие моменты я просто говорю "увидимся" и иду дальше. Я не хожу на вечеринки. Большинство моих друзей не в центре прожекторов, и они очаровательные люди. Меня тянет к хорошей вечеринке, но с содержанием, а не с помпезностью. Очевидно, нельзя быть другом для всех, дружба требует времени. Незнакомцев можно просто уважать. Надеюсь, друзья, которые называют меня подругой, мы не заставляем друг друга чувствовать себя плохо или виноватыми, или что нас недостаточно друг для друга. Настоящие друзья должны понимать друг друга и свои недостатки. Прощение - самая важная вещь в дружбе. И чувство юмора очень важно. Нельзя всё принимать близко к сердцу. Не думаю, что люди действительно хотят причинить боль. Конечно, я больше сужу по себе. Но раздражать может любой человек. Я, например, иногда раздражаю людей, особенно свою подругу Бини. Когда не позволяю ей есть сахар. Порой найдётся тот, кто перегнёт палку. Но я тоже так поступаю на семейном рождественском ужине. Нельзя, сидя на одном месте, говорить, что никогда не была на грани. Один друг сказал, как только становишься известной, люди не воспринимают тебя человеком, когда видят твою работу. Они считают, у тебя нет права показывать свои мысли и своё сердце. Наверно потому, что критики и журналисты считают, тебе стоит познать тёмную сторону славы и успеха. Но, знаете, порой тёмная сторона твоего успеха сидеть и думать: "Господи, какое упадничество вокруг". Можешь получить всё, что хочешь в любое время, но это не приносит удовлетворения. Чего-то всегда не хватает. Поэтому мы всегда возвращаемся к эго и внутреннему признанию: "Я делаю лучшее, на что способна, я развиваю своё мастерство". Коварная вещь, когда кто-то говорит: "О, ты не вынесешь этого на личностном уровне". Ты хороша настолько, насколько хороша твоя работа, это истина в положительном смысле. Надо продолжать свой путь, и я хочу вдохновить музыкантов, которые разочарованы, я их очень понимаю. Сейчас в индустрии забавное время. Индустрия ещё никогда не была так ориентирована против музыкантов. Сейчас многие, кто пишут музыку, не поют по-настоящему и не играют ничего музыкального. С 13 лет я рассылала свои записи в течение 7 лет. К тому времени почти половину своей жизни. И получала серьёзные отказы, сотни отказов. Мне продолжали говорить, что эра девушек за фортепиано закончилась. Кэрол Кинг [Carole King] была последней. Я начала верить им, что, возможно, выбрала не ту тропу. Тогда начала задумываться: "Что нужно сделать, чтобы подписать контракт? Я больше не могу играть в барах. Посмотрим, могу ли я писать иной материал". И в действительности не смогла. Другие могли, поскольку что-то личное и искреннее, пусть и идиотское, люди покупают... а я пыталась натянуть на себя не свою одежду. Нужно помнить, кому вы служите: музе или коллективу. В коллективном сознании вы начинаете ходить на территорию фаст-фуда. Бывает и меня тянет к нему, так что, очевидно, фаст-фуду есть место в нашей жизни. Но артист должен чётко понимать, когда он делает быстрый хит ради быстрой реакции, а когда пишет песню, которая будоражит душу, не смотря на то, что коллектив или индустрия её отвергнут. Когда собираешься высказать своё мнение, нужно понимать, у людей может быть своё, поэтому следует воспринять его, даже если оно довольно жестоко. Я уверена, что правильно делаю свою работу, у меня возникают нужные чувства, но оказывается, некоторым от музыки нужно не это, они просто хотят развлечься, и я должна уважать их мнение. Когда меня подрезают, это не доставляет удовольствия, но нельзя всех контролировать, с чем приходится мириться. Общество так устроено, что есть творческие и нетворческие люди, но каждый имеет доступ к творческой силе. Обычно люди считают, чтобы выразить эту силу нужно иное, но я всегда призываю найти собственный голос. Для меня все люди - фрагменты Божественного. Хотя некоторые эти фрагменты хочется пристрелить нахрен (смеётся).
  Но я устаю злиться, мне нужно понять разнообразие мира и снова набраться сил. Я постоянно пытаюсь изгнать из головы голос, который слышу с детства, что я не достаточно стараюсь. Я выросла в бедной деревенской местности, где люди далеки от своих сердец и чувств. Если бы вы оказались чувственной женщиной, вас бы не пустили в христианское общество. Забавно, что песни я пишу, потому что не знаю, как сказать это иначе. Я прячусь за фортепиано с 2,5 лет, и там действительно здорово прятаться. Так папа точно не искал мои вихляния. Для меня Роберт Плант стал богиней, не знаю, откуда я это ощущала, но он так вихлял бёдрами, что мне захотелось научиться у него. Но стать пианисткой – это как стать спортсменкой. Если сравнить с миром спорта, меня учили, или станешь чемпионкой, или одной из тех кобыл, которые разбивают ноги в кровь на скачках в Кентукки. Обучение в музыкальной школе – это не держаться за руки и петь песни у костра. Это спорт. Единственное, в отличие от гимнасток, которые снуют туда-сюда, ты целый день сидишь за роялем, и твои бёдра становятся всё больше (смеётся). Классическое фортепиано - тот язык, который просочился в мою кровь, не смотря на то, что с некоторыми великими композиторами я вела себя как бой-баба. Но, благодаря этому языку, я воспринимаю музыку геометрически, я так её слышу. Это основа моего творчества, но я не повторяю за Мастерами. Они сделали так, чтобы их сочинения нельзя было повторить, к тому же они были зеркалом своего времени, а не нашего. Их музыка была написана до того, как изобрели самолёты, или беременные женщины стали способны быть матерями-одиночками и параллельно вести бизнес. Поэтому я решила сочинять музыку, которая отражает моё время. Сочинение - это моя жизнь, его нельзя отделить от других аспектов моей жизни. Можно сказать, я сочиняю постоянно. Даже когда Бини рассказывает грязную шутку, на каком-то уровне мои поры впитывают её. Моя жимолость извивается вокруг того, как она рассказывает, и можно почти коснуться её рассказ языком. Похоже на то живое дыхание, которые приносят песни. И невозможно контролировать, когда они решают прийти.
  Благодаря песням, моя жизнь доставляет мне невероятное удовольствие. Сейчас я с некоторыми девушками отдыхаю у тёплой воды. Некоторые - словно большие люди с карточками Виза, на которых много денег. А некоторые самые очаровательные создания из всех. Когда я пою их сама по себе - всё в порядке, но чтобы сделать запись, я всегда пытаюсь дождаться музу. Всё дело во внешней силе, которая проходит сквозь меня, я сонастраиваюсь с ней, и вместе мы творим. Но она не возникает по щелчку. Поэтому я должна столько денег звукозаписывающим студиям. Обычно мне говорили (смешно-резким голосом людей звукозаписывающей компании): "Ты что делаешь?" А я отвечала: "Жду. А вообще, не ваше дело, чем я занимаюсь. У меня достаточно денег, так что свалите (смеётся), я жду музу". Бывает, едешь 2 дня с музыкантами, можешь поспать, но когда возникает муза, это так волнующе, что просто не можешь заснуть. Бывают дни, когда музыканты просто сидят без дела, а я осматриваю припаркованные "Рэндж-Роверы" и ищу: "Где ты?" Просишь музу прийти. А когда у музыкантов в студии нет вдохновения, нужно дать им какие-то зацепки, чтобы открыть иную точку зрения относительно их роли в песне в данный момент. Вот когда пригодится умение читать скрытые мотивы других людей. Бывает, разговариваешь с очень пассивным музыкантом, который не пытается воссоединиться с песней, потому что не хочет проявить ту личность, которая требуется. Приходится объяснить ему всё так, чтобы не оскорбить его. И надеешься, что Муза появится. Порой я кидаю якорь то вправо, то влево. Однажды на шоу в Бостоне я долго взывала к убитым женщинам - салемским ведьмам, чтобы освободиться от пуританского осуждения. Призываешь разные элементы - моменты истории, факты, имевшие место, они обитают в эфире и воздействуют, как мы того пожелаем. Думаю, эти волнующие моменты соединяют время и пространство в наших венах. Не знаю, какой дух посетит сегодняшнее шоу в Филадельфии, пока никого не слышно. Но он обязательно придёт. Эта стихия будет управлять концертом. Кто знает, во что я облачусь - может в историю Филадельфии, может это будет связано с фильмом "Филадельфия" [Philadelphia - реальная история ВИЧ-инфицированного адвоката, который подал в суд на юридическую фирму за то, что был несправедливо из неё уволен], тайными энергиями и ограничениями. Я выступаю с группой, и всё должно быть очень-очень правильно. Иначе исчезнет интимность: я уже буду не в вашей гостиной. Разве что в очень большой! Но когда только ты и я, всё иначе. Потому что тогда всё "между нами". А если со мной на сцене ещё пять человек, я подумаю: "Кто они такие?" Словно они вторгаются на эмоциональный уровень, а аудитории важно чувствовать доверие – им нужно ощущать, что это их время быть теми, кем они хотят, не покидая кресел. Вызвать своих монстров, все эти разные грани себя и не чувствовать себя глупо. Имею в виду, некоторым людям я заменяю семью. Не должно быть никакого осуждения. Боже, если бы вы видели, что я приношу на каждый концерт, вы не стали бы дважды думать о том, что принести вам.
  С помощью песен я понимаю себя. При написании песен я честнее, чем где-либо. Но есть темы, о которых я боюсь писать. Есть много вещей, которые я не буду обсуждать. Определённые сюжеты должны быть своевременны, чтобы именно в этом интервале времени они пустили корни в массовом сознании, где семя будет посажено в плодородную землю сознания или даже бессознательного. Есть вещи, о которых я пока не готова говорить. Даже не представляю, о чём они. Конечно, я спела о своём изнасиловании и о выкидыше, но существует много вещей, о которых я никогда не спою. Некоторые вещи, которые помещаю в песню, я слегка маскирую, чтобы не рушить чужие жизни. Я не верю в цензуру, но можно поменять имена и названия мест, чтобы не навредить этим людям. Даже испытывая бурные чувства по отношению к кому-либо, понимаешь, не нужно никому об этом рассказывать. Конечно, как только это попадает на альбом, я понимаю, что и другие люди узнают об этом. В этом есть некое разъединение. Порой я поспорю с кем-то и помирюсь, но мои настоящие чувства проникают в песню. Потому что некоторые вещи просто никому не скажешь. Это не исповедь и не желание их одобрений, или словно хочешь поговорить об этом. Просто тебе нужно прийти к некоему факту, выразить свои принципы. Авторы на самом деле ничего не создают. Существует творческая сила, а мы поднимаем руку и стаскиваем с неба приглянувшуюся песню. Иногда снимаешь лишь два такта, поэтому приходится создавать остальное. Называйте это своей музой или как угодно, без разницы. Я считаю высокомерным думать, что ты творишь один. В песнях есть значения, о которых я даже не догадываюсь, потому что их сочинила Она. Если взять всех героев, которых я встретила за эти годы, и поместить в одну пьесу - получится хорошая вечеринка, только в этой пьесе мало кто с кем заговорит. Кто-то будет с кем-то связан, иногда на концерте я сведу их вместе. Но в какой-то момент чувствуешь, что некоторые из героев не ладят друг с другом. По большей части они пытаются отступить друг перед другом. Так что на концерте мне приходится с ними разбираться. Ищу способ удержать их. Одни идут на контакт, а другие - нет. Либо они лишают друг друга уникальности, либо мои уши по какой-то причине не могут настроиться как надо, поэтому мне приходится быть осторожной.
  Но мне нужно, чтобы шоу работало само по себе, и для этого я использую весь свой материал. Забавно, как на гастролях меняется жизнь. Выступая, к старым песням мы подходим по-новому. Бывают вечера, когда на концертах, как мне кажется, я попадаю в другое время, в другую себя, где люди, которых больше нет в моей жизни, возвращаются. Но это случается не так часто, обычно я вижу разные лица, соответствующие обстоятельствам. Исполняя "Китай", возможно, в том месяце с кем-то были разорваны отношения, и в своём маленьком мире я вижу их лица, а не того человека, о котором я писала эту песню много лет назад. Обычно применяешь песни к нынешней жизни, чтобы сделать её искренней. Как здорово их перерабатывать! Это волнительно, у некоторых песен возникли новые аранжировки. Порой, исполняя песню на концерте, например, "Искру", возникают другие смыслы. Даже исполняя материал с МЗ, я подумаю: "Ух ты, я никогда не слышала её таким образом" в зависимости от того, что со мной произошло в этот день. Кто знает, как это работает? Это великая загадка. Ну, не надо копировать альбомный вариант. Он не подходит для этого тура. В музыке столько всего, и если не лениться, можно экспериментировать всю жизнь, и даже после. Я не умаляю то, что записано в студии. Просто всегда легко думать задним числом. Во время записи пытаешься сложить отдельные элементы, которые приходят в голову, определённым образом и принимаешь окончательное решение. После чего можешь всю оставшуюся жизнь выступать, копируя студийный вариант, как это делают некоторые артисты. Проблема многих музыкантов в том, что они застыли в тумане. Они больше не прикладывают ухо к земле и не исследуют. Поэтому начинаете повторяться. Очевидно, что музыканта привлекают определённые звуки, они становятся частью его стиля. Но появляется однообразие песенной структуры и звуковых эффектов. На их концертах всегда одно и то же. Я тоже этим грешу, но есть песни, у которых возникла вторая жизнь. Даже барабанные партии теперь звучат иначе, чем на записи. Во время концерта энергия может пойти в иное русло. Благодаря настоящему духу товарищества, который возник среди музыкантов, становятся возможны смелые эксперименты. Прежде всего, они замечательные музыканты. Ребята действительно стали как братья. Я предоставляю им много пространства для творчества, если они не теряют душу произведения. На концерте они постоянно придумывают что-то отличающееся от альбомной версии, я их поощряю. Альбомная версия - это лишь выбор всевозможных вариаций. Выбираешь то, что подходит. На концерте стоит отступить и сказать: "Может, разовьём эту партию?" А бывает, Кэйтон скажет: "На альбоме эта гитарная партия – то, что надо. Она идёт в противодействие фортепианной партии, не надо это менять, нужно придерживаться правды". Так что иногда мы оставляем, как есть, а иногда: "Нам больше не нравится эта часть, давайте изменим её". Каждый день мы уделяем много времени саундчеку, где прорабатываем партии. По началу, когда сыгрываешься, всегда сложно определить, кто есть кто. Не знаешь, какие они в плохом настроении и прочее. Но теперь мы знаем, когда у кого-то плохой вечер или плохой телефонный разговор с подружкой - всё это очень меняет настроение концерта. Поэтому, как правило, каждый вечер один из нас старается больше следить за другими. Всегда есть тот, у кого всё хорошо. Поэтому концерты интересны. Работа с музыкантами не в том, кто будет доминировать. В течение многих лет я была с парнями в миссионерской позиции. Мне пора перестать играть эту мужскую роль.
  Я пытаюсь свести всё к музыке и товарищам, которых уважаю. Например, Иану Стэнли [Ian Stanley - звукооператор] я играла семена своих идей, а он с уважением их воспринимал. Создаёшь мозговой трест с некоторыми людьми, а Иану я очень доверяю. Он всегда будет близким другом. Некоторые считают, что этот альбом веселее моих предыдущих".
  Иан Стэнли: "ИОХ – это своего рода реакция на ПДП, который был почти классическим в своём исполнении, довольно тёмным со сложными структурами и аранжировками. ИОХ намного мелодичней и позитивней текстово, и звучит иначе благодаря другим музыкантам. Он превзошёл мои ожидания. Тори и раньше выступала с музыкантами, но в этот раз всё серьёзней. В студии она начнёт играть песню, которую Мэтт до этого не слышал, но тот начнёт подыгрывать, и вдруг рождается партия. Это удивительно".
  Тори: "Можно стать поп-звездой, но не владеть музыкальным инструментом и не знать, как петь. Крупнейшие поп-дивы шоубиза не умеют играть на музыкальных инструментах. Это забавно, поскольку крупнейшие баскетболисты должны знать, как играть в баскетбол. Но поп-индустрия, возможно, единственная отрасль, где не нужно знать своё ремесло. В джазе важно уметь играть. Но люди потребляют поп-музыку. Может, они ищут что попроще, чтобы не комплексовать, а наоборот, ощущать, что они могли бы лучше. Самое глупое: стараясь соответствовать требованиям, иногда забываешь о музыке, но идеала ты не достигнешь никогда. У спортсменов важно каждое выступление. Если я плохо выступлю или сыграю не так, как положено, - будет очень тяжело. Я выходец классической школы. Когда возникаешь со стороны поп-сообщества, тебя не судят строго. Выходцу классики польский судья всегда поставит "5,2". Я не часто общаюсь со знаменитостями. У меня есть круг своих друзей. Думаю, они не дадут узнать меня на личном уровне. Есть несколько близких друзей, но их не много. Чтобы настоящая дружба цвела и пахла, нужно терпение. Думаю, моими самыми близкими друзьями всегда были фортепиано. Я всегда обращаюсь к ним и провожу с ними много времени. Единственное, что у меня есть – это мой инструмент. Смотришь на него с уважением, играешь на нём - это всё, что у тебя есть – твоё самоуважение. Признаюсь, за него приходится бороться. И во имя других музыкантов нужно понимать, зачем делаешь музыку. Но если будешь обманывать себя, кто-то направит тебя другим путём. "Атлантик" и я подписали контракт, по которому они владели мной практически 20 лет, но теперь каждый раз, создавая альбом, я пересматриваю договор. Тяжело думать, что в демократических отношениях, кто-то может владеть тобой 20 лет, но я подписала. И пытаюсь научить молодых артистов, как защитить себя. Порой дела идут просто хуже не куда. Я просто хочу сказать: "Отложите на 5 минут свои сигареты и скейтборд и прочтите контракт".
  Мне нравится думать, что сила ещё здесь, но она не в том, чтобы приложить чью-то ноздрю своим локтем. Сила в том, чтобы обрести собственный чувственный опыт. "С хорошими людьми плохого не случается" – большая ложь. А если не предан какому-то божеству или идее – это предательство. Когда религиозные институты или сумасшедшие политические избитые понятия твердят, что нужно быть любящим и сострадательным, это работает на тебя только в тот самый миг, - ты чувствуешь себя хорошо. Но никто не застрахован от неприятностей, которые могут произойти после. В моменты горя люди обращаются к религии. Но я так не поступила, меня больше волновало: как должно было бы быть, в чём воля Бога. Мне не хватало информации. Я воспринимала всё в сравнении с планетой, которой пришлось пройти взлёты и падения. В этом тоже есть ритм. Кроме того, я отказываюсь необдуманно принимать божью волю. Я получила много писем, в которых женщины признавались, как их с детства насиловал отец. Не оскорбляйте этих женщин - по крайней мере, не в моём присутствии - выражением, что это божья воля или следствие кармы. И к чёрту критиков. Пусть позвонят мне, когда потеряют ребенка. Это мой опыт. Знаю, СМИ должны быть циничными, поэтому хвастают, что их член больше, чем у других. Но мне не надо писать статью. Я всегда пишу о своих переживаниях, будь то изнасилование или потеря ребёнка ... или пикники, влюблённость в великолепных женщин и мужчин. Критик- это маркетинговый инструмент, если хотите. Если эти люди хотят оценить меня, пусть сначала потеряют ребёнка, а потом напишут стихотворение об этом, тогда я их тоже распну нахрен.
  Но я верю в хэппи энды. Для меня хэппи энды - это не 17 августа 2007, что глупо и неуважительно по отношению к тому, что такое хэппи энды. Когда мечтаешь о том, чтобы никто не спорил с тобой и не делал ничего лишнего, когда вся музыка такая, какой её хочешь видеть - для меня это как фашистский рай, всё это утопия. Порой хэппи энд - это выпить чашку отличного кофе. Один из моих лучших друзей просто войдёт в комнату и даст мне её. До этого три часа у меня будет серьёзный конфликт с кем-то, а следующие три часа - прекрасный разговор, и потом - хэппи энд. Здорово, когда хэппи энды случаются хотя бы раз в день, даже если это обычная прогулка или дружеские смешилки. Чтобы ценить такие вещи, необходимы будничные завихрения, конфронтации, даже попытки их избежать. Они необходимы как жизненный опыт, который так обогащает жизнь, когда разные персонажи приходят и уходят из неё, меняя тебя, привнося то, чего о себе не знала раньше. Они пробуют твой металл на прочность, порой могут поддержать тебя, а могут и нет, но всё равно обнаружишь в себе то, чего никогда не увидела бы, если бы ваши пути не пересеклись в тот день. Никогда не знаешь, чем будет хэппи энд в этот раз")