из песенника к альбому: "Сначала из фортепиано возникла звенящая мелодия шмеля. Она медленно развивалась, но оставалась наваждением, пока песня не была закончена. Я начала упаковывать коробки – одна часть меня не хотела слышать, что говорило ему "Я", другая отбивалась от "Утечки Мозгов". В итоге я сбила с толку Утечку Мозгов, систематизируя рецепты выпечки шоколадного пирога"

Excuse me, but can I be you for a while? My DOG won't bite if you sit real still. I got the anti-Christ in the kitchen yellin' at me again. Yeah, I can hear that. Been saved again by the garbage truck I got something to say, you know, but NOTHING comes. Yes, I know what you think of me, you never shut up. Yeah, I can hear that. But what if I'm a mermaid, in these jeans of his With her name still on it? Hey, but I don't care 'cause sometimes I hear my voice. And it's been HERE silent all these years. So you found a girl who thinks really deep thoughts. What's so amazing about really deep thoughts? Boy you best pray that I bleed real soon. How's that thought for you? My scream got lost in a paper cup. You think there's a heaven where some screams have gone. I got twenty-five bucks an' a cracker; Do you think it's enough to get us there? 'Cause what if I'm a mermaid, in these jeans of his With her name still on it? Hey, but I don't care 'cause sometimes I hear my voice. And it's been HERE silent all these Years go by, will I still be waiting For somebody else to understand? Years go by, if I'm stripped of my beauty And the orange clouds raining in my head. Years go by, will I choke on my tears 'Til, finally there is nothing left? One more casualty, you know we're too EASY. Well, I love the way we communicate. Your eyes focus on my funny lip shape. Let's hear what you think of me now, But, baby, don't look up - the sky is falling. Your MOTHER shows up in a nasty dress. It's your turn now to stand where I stand. Everybody lookin' at you, here, take hold of my hand. Yeah, I can hear them. But what if I'm a mermaid in these jeans of yours With her name still on it? Hey, but I don't care 'cause sometimes I hear my voice. And it's been HERE silent all these years. I've been here silent all these years..

Silent All These Years

Silent All These Years (w/orchestra)

Silent All These Years – 3 – Тихая все эти годы

Извини, могу я побыть тобой немного?

Моя СОБАКА не укусит, если будешь сидеть спокойно.

Ну вот, опять анти-Христ орёт на меня на кухне.

Да, я могу это слушать

Меня снова спас мусорный грузовик.

Хочу что-то сказать, но выходит НИЧЕГО.

Да, я знаю чтo ты обо мне думаешь,

Ты никогда не затыкаешься. И я могу это слушать.

А что если я русалка в его джинсах

С её именем до сих пор на них.

Но мне не важно, потому что порой я слышу свой голос,

Который был ЗДЕСЬ тихим все эти годы.

 

Значит ты нашёл девушку с действительно глубокими мыслями.

И что такого поразительного в действительно глубоких мыслях?

Парень, лучше молись, чтобы у меня в срок потекла кровь.

Как тебе эта мысль?

Мой крик затерялся в бумажном пакете.

Считаешь, Рай там, где пропадают крики.

У меня только 25 баксов и крекер.

Как считаешь, этого достаточно, чтобы попасть туда?

А что если я русалка в его джинсах

С её именем до сих  пор на них.

Но мне не важно, потому что иногда я слышу свой голос,

Который был ЗДЕСЬ тихим все эти

 

Годы проходят.

Буду ли я спокойно ждать кого-нибудь, кто поймёт?

Годы текут, лишат ли меня красоты?

И проливаются дождём оранжевые облака в моей голове.

Годы идут. Неужели я захлебнусь слезами,
И под конец не останется ничего?

Очередной несчастный случай,
Ты знаешь, это было бы так ЛЕГКО

 

Но теперь мне нравится, как мы общаемся:

Твои глаза сосредоточились на моей смешной форме губ.

Позволь услышать что ты теперь думаешь обо мне,

Но малыш, не смотри вверх – небо падает.

Твоя МАТЬ появилась в непристойном платье.

Теперь твоя очередь быть на моём месте.

Все смотрят на тебя. Эй, хватай мою руку.

Да, я могу их слушать.

А что если я русалка в твоих джинсах

С её именем до сих пор на них.

Но мне не важно, потому что порой я слышу собственный голос,

Который был ЗДЕСЬ тихим все эти годы.

И я была здесь, тихая все эти годы.

 

{Бумажный пакет  - вообще есть мысль, что в этой песне героиня беременна, но решается на аборт из-за своего парня, который не готов к семейным отношениям. Отсюда крик - тошнота, заглушённая тем самым пакетом. "Во многих песнях мужчины всегда потентны, у женщин никогда не бывает месячных, изнасилования не существует, а оргазм вагинальный или ложный. Очевидно, это песенки кукол Барби - без гениталий, анатомически они не подходят людям. Мои песни больше выходят из матки, чем из сердца. Знаете ли, во многих песнях полно всякой хрени, но никто не обращался к теме нежелательной беременности. Я пою: "Парень, лучше молись, чтобы у меня в срок потекла кровь" (как вы понимаете, это значит, что во время беременности у женщин прекращаются месячные).
Оранжевые облака - рыжие волосы Тори}

 

("У всех песен есть свидетельства о рождении, потому что так и происходит - каждый раз, когда пишешь песню, чувствуешь, что у тебя появился ребёнок. Пусть у меня ещё нет своего. Но песни – мои дети. Порой я вынашиваю одну песню три года, она может прерывать мой ужин или занятия любовью. Они очень требовательны. Но я их очень люблю. Сочиняя песни, я познаю себя. Это как рисовать пальцами. Когда твои руки липкие, начинаешь рисовать, где угодно. Слова скучны, пока не начнёшь раскрашивать ими мир. Если не думаешь так делать, это глупо, лучше играй музыку, она намного глубже. Я же решила рисовать с помощью песен. В этой речь идёт о репрессии экспрессии, когда мысли и чувства остаются невысказанными. Я сочиняла её часами и часами в своей, знаете ли, квартире. Поскольку у меня действительно не много друзей. Похоже, пианино моя подруга. Наверно, люди считают меня странной потому, что если меня оставить в комнате одну, мне будет хорошо с собой. И тогда я просто сидела и наигрывала: "Как думаешь, чем займёмся сегодня вечером?" "Не знаю, может, съедим спагетти". "Но на этой неделе мы уже три раза ели спагетти". "Да, знаю". Я готова последний день своей жизни повести рядом с макаронами, потому что они самое лучшее блюдо. Самое вкусное на свете. Мне не важно где я, когда рядом великий итальянский повар. У меня так всегда. Во всяком случае, так я написала эту песню, просто разговаривая с самой собой. У этой песни есть определённая история, которая рассказывается музыкой, и это антитезис того, что рассказывается словами. Контрапункт. Но вместо французских рожков и виолончели или чего-то ещё, здесь просто музыка и слова. Мне кажется, любому автору интересен подтекст. Порой мне нравится вести две разные беседы. Музыкой я рассказываю одну часть истории, а словами - другую, чтобы вы могли собрать вместе кусочки. Возможно из-за того, что долгое время я жила как рыба без воды, мифология русалок стала иметь для меня смысл. Однажды, я сидела со своей племянницей Коди [Cody], в то время она была маленькой девочкой и оказала огромное влияние на песню, потому что любила сказки, мы читали “Русалочку” Ганса-Христиана Андерсена [Hans Christian Andersen], которая потеряла свой голос, и, наблюдая, как Коди реагирует на то, как эта девушка отказалась от своего естества и силы ради чего-то иного, я осознала - она звала меня туда, где можно было вернуть голос обратно и не соответствовать размерам коробки, дающей представление каким должен быть современный артист. Был "фолк" и "грандж", и в том и другом мире пианисту не было места. Сочинять МЗ я начала в 1988. В тот период на нас музыкально оказывали влияние "Депеш Мод" [Depeche Mode], от которых мы переходили в эпоху "Нирваны". Если ты совпадал с этими направлениями на земле и на море, то чувствовал себя как дома. Но в шоу-бизнесе пианиста, исполняющего современную музыку, не могли отнести к определённой категории. Одной ногой я стояла в мире классике, которой училась, другой – в мире современной музыка, к которой испытывала страсть. И мне пришлось найти способ быть верной себе, поскольку делать, что мне говорили, я уже пробовала, и это ни к чему не привело. Я могла сыграть всё, что угодно. Когда играешь на слух и можешь, услышав что-то, сразу точно сыграть это, начинаешь думать, что тебе подвластен любой стиль. Но не обязательно это делать, даже если умеешь. Это был настоящий урок. Поэтому усилием воли я начала искать свой стиль и старалась не попасть под влияние людей, которые могли выпустить только ту музыку, которую знают, как продать. Я решила Быть и принять себя такой, какая есть: верхняя часть тела – человек, а нижняя от пупка – в чешуе".
  Дэвитт Сигерсон: "Настоящие и сэмплированные струнные словно два разных инструмента, и каждый служит определённой цели. Тори больше требовалось свободного звучания. С настоящим оркестром теряется определённая ритмическая острота. Партии смешиваются друг с другом, и становится сложно их микшировать и манипулировать частями, особенно когда задействованы другие инструменты. Но это и великолепно, мы определённо слышали эти оркестровые партии. Ник ДеКаро [Nick DeCaro – дирижёр, аранжировщик струнных инструментов] и я сидели вместе, просматривали нотный текст, проигрывали партии взад-вперёд и кое-что меняли. Нас обоих это определённо вдохновляло. Тори сделала свою аранжировку, которую мы не стали обрабатывать. Получилось сухо и откровенно. Она сделала её за один присест".
   Тори: "Сочинение этой песни стало основополагающим в обретении своего стиля игры. Я начала писать её для Эла Стюарта [Al Stewart - шотландский певец-композитор] – музыку, но не слова – поскольку он попросил меня что-нибудь написать. Потом Эрик Росс [Eric Rosse - парень и со-продюсер двух альбомов Тори того периода] заставил меня задаться вопросом: Как я могу отдать такую песню? И, начав называть её своей, смогла написать к ней слова. Думаю, эта песня стала моей мантрой. Будучи ребёнком с мечтой воплотить собственное музыкальное вuдение, меня заставила молчать амбиция построить карьеру вне барных залов, где люди часто проливали коктейль на пианино. Сочиняя "Тихую", я всё же решила, что даже если вернусь к жизни исполнителя музыкальных стандартов в фортепианных барах, то предпочту это, чем жить как музыкант, пишущий музыку, которую сам не может носить. Эта песня об исцелении самой себя и своего внутреннего ребёнка, поскольку шрамы детства остаются с нами и влияют на всю нашу жизнь.
   Пинок из Пибоди был травматичен. Это был конец плохих отношений. Об этом я пою в песне. Отдаёшь то, что любишь, во имя кого-то другого, будь то учитель, родитель, любовник и т.д. И это не всегда правильно. В пять лет я не понимала, зачем иду в консерваторию, я лишь знала, что эти люди любят музыку, и я люблю музыку, так может, мы вместе съедим бутерброды с арахисовым маслом. Для меня идея была такая: мы понимаем друг друга и будем сочинять много музыки, разве это не весело? Мои родители отвели меня в школу, потому что их ободрили тем, что у меня "особый дар", как сказали некоторые прихожане, и именно там готовят пианистов. Они и не думали давать мне "Хэммонд" [рок-орган] и спрашивать, хочу ли я присоединиться к "Дорз". Все считали, мне нужно стать концертной пианисткой. Но как раз с этим были проблемы. После мой дух был сломлен из-за того, что я долгое время воевала с самой собой. В двенадцать, у меня было три разных учителя, у которых я училась трём разным вещам. Но искала только то, что было нужно мне, я не хотела быть оперной певицей. И только потому, что имеешь дело с игрой на фортепиано, пением и написанием песен, одной техники недостаточно, нужно развивать собственный стиль и искать свой характер. Играть с лёгкостью - это хорошо, хорошо петь - это отлично и писать отличные песни тоже хорошо. Настоящая сложность в том, чтобы выразить свой характер. Боюсь, сами учителя этого не умеют и не осведомлены об этом. "Тихая" была почти как талисман. Который вернул меня к сказкам и мифологии русалок.

   Поле провала YKTR было трудно поменять направление и, наконец-то, стать собой. В то время я была винтиком в механизме, и мне не хотелось противостоять некоторым вещам, я замораживала себя. Но больше я не хочу быть замороженной, я хочу жить. Хочу осознавать, когда пересекаю черту, и свою ответственность, когда причиняю кому-то боль. Я не могла вернуться к фортепиано, не взяв с собой опыт YKTR, потому что нельзя вырезать часть своей жизни. Можно попытаться, но не получится. Потому что это часть твоей ткани, часть твоего гобелена. Это определяет тебя. Всё равно в себе несёшь свой опыт - осознанно или нет. Как ни странно, опыт с YKTR оказался одним из самых ценных, я тогда хотела стать рок-цыпочкой. Я хотела успешный образ. Но не уделяла внимание тому, где совпадали музыка и моя любовь к ней. В YKTR есть несколько вещей, которые мне нравятся. Мне тогда нужно было почувствовать, что моё дело имеет значение, Чтобы получить признание. А потом я думала, что моё дело не имеет смысла, пока нет признания, отсюда вышла большая часть моей работы. Именно отсюда множество песен сделали свой рывок. Но побыть метал-цыпочкой было клёво. Я многое испытала, но вместо того, чтобы кидаться обвинениями, когда отношения портятся, я стараюсь встать на их место и понять. Мне хочется испытывать сострадание… Мне хотелось бы оказаться в огромной компании людей, где мы общаемся, я сделаю брауни, ты принесёшь шпинат, и это прекрасно, я достану сковородку, ты приготовишь что-то вкусное – как в торговле. "Поступай как говоришь" - совет моего дедушки-индейца, с тех пор именно так я и делаю: поступаю, как говорю, делаю то, во что верю, и пою, как умею. Сначала босс моей американской звукозаписывающей компании ненавидел МЗ. Одни надеялись, я стану белой Нене Черри [Neneh Cherry - негритянка, поющая в жанре "поп"], другие - Элтоном Джоном [Elton John - поп-пианист, певец] в юбке. Прошло много времени, прежде чем они приняли меня и поняли, что так тоже можно заработать деньги – с моей помощью".
  Артур Спивак [Arthur Spivak - менеджер Эймос в США]: "Лэйбл напечатал книги со всеми её интервью из Европы. Сотрудники отдела продаж ездили в разные регионы и заранее обращались в крупные сети, говорили: вот девушка, в которую мы верим, вот видео и пресса. Розничные продавцы стали благосклонны. "Атлантик" среагировал очень быстро. Мне кажется, всякий раз, когда перед тобой возникает передовой художник, людям требуется много времени, чтобы понять его. Легче иметь дело с тем, что привычно. Но для меня не важно, играют Тори по радио или нет".
  Тори: "Меня не часто спрашивают о песнях. Потому что на самом деле сами песни не хотят, чтобы я много говорила о них. Они твердят: "Тори, нам хорошо самим по себе, большое спасибо". И вроде как просто хотят новых интерпретаций. Иногда я навязываю своё, но важно, чтобы у людей возникали собственные мысли. Ваше мнение о том, что я написала, так же верно, как и моё. Могу наговорить много чуши о том, как пишу песни. Но истина в том, что сама не знаю этого. Каждая песня получается особым путём, и когда пишу, всё приходит в движение. Но нужно совладать с этим. Как будто в животе комок глины, который я вынашиваю. И он указывает, каким хочет быть. Но я должна выразить это словами. Я слышу его головой и животом, но ключевым является процесс перевода в чувства и слова. Можно что-то ощутить, но попытайся перевести это ощущение в слова. Придётся идти окольными путями: если никогда не пробовал папайю, то она на вкус такая и такая, например. А в этой песне есть рокерский контекст: можно создавать много шума, но ничего этим так и не сказать.

   Я написала эту песню, потому что у тебя может быть большой рот, но тебе нечего сказать или не можешь сказать то, что хочешь, словно издеваешься над собой. Если хочешь ходить с булавкой в члене, ради Бога, детка. Только открывай рот. Это важно. А я не знала, как сказать "пошёл на хрен" тем, у кого всегда находился совет как мне нужно жить, как стоит вести себя. Вдруг обнаруживала себя с вилкой в руке, желая дотянуться до шейной вены сидящего напротив. Я не понимала: На какие кнопки во мне он нажимает? Эта песня о болезненном осознании, что внутри тебя есть твой голос, который сама не слышишь. Отступаешь немного назад и замечаешь, что у тюремщика изменилось лицо. Если раньше у него были лица других людей, то теперь ты сама стала собственным тюремщиком.

   Сейчас мои отношения с бабушкой изменились. Не все бабушки милы, знаете. Если бы я столкнулась с ней сейчас в потустороннем мире, не отказалась бы выпить с ней "маргариты". Сначала впрыснула бы жидкость ей нахрен в вену, а потом поговорила бы. Проблема с моей бабушкой - как и с остальными христианками-кальвинистками - в том, что они стыдили стольких женщин своим самоуправством и пальцетыканьем. Им было очень трудно признать тёмную сторону своей женственности. Они никогда не вопросили бы: "Иисус, как мне быть священным чистым созданием и горячей штучкой одновременно?" Моя бабушка любила девственниц. Это конечно выбор, я его уважаю. Но я знала, что всё не так просто. Мне было 6, она увидела фото Джима Моррисона и не врубилась. Обычно меня ставили в угол и заставляли читать молитвы, однажды в отместку я плюнула в неё джемом. Так продолжалось долго, пока она не умерла. Недавно я получила письмо из одного американского городка, его подписали все жители. Ну, что ж, Америка – страна свободных. Они не знали, что моя бабушка родилась там. Они писали: "Мисс Эймос, нам очень жаль, но мы не можем играть вашу песню в нашем городке. На наш взгляд она полное дерьмо". Что для меня значит "совершенно прекрасна!". Теперь могу говорить о религии часами, потому что во имя неё произошло много безответственных вещей за последние 2000 лет. Христианский институт выжимает чуть-чуть любви, чтобы удержать вас – такой червячок на крючке. И контролирует этим: ты должен делать то, ты не должен делать это. Нам пора прекратить критиковать себя. Я стремлюсь к цельности. Когда молодой пастор за перегородкой скажет: "Отпускаю тебе грехи твои", я отвечу: "Спасибо. Тогда скажите, кто победит в следующей Мировой серии по бейсболу, раз уж вы так много знаете?" Думаю, всё пошло не так много лет назад. Во время долгих разговоров мы с отцом высказали свои несогласия. Я уважаю его точку зрения. У него свой христианский приход, и он уважает церковь. А где была бы церковь, если бы мы все верили, что Бог или Богиня в каждом из нас? Вина, грех и стыд неважны. Речь о некоем виде законченности, свет около тёмной стороны, убийца и девственница. Воспринимая эти грани равными, не помещаешь их в иерархию. Сделать ясным: я все эти вещи в одном. Мы все отражения друг друга. Есть только некоторые различия. Церковь не может принять это, ей уже не нужно такое видение. Кроме того, они считают эти мысли угрожающими. Но если людям нужно пойти в церковь, чтоб почувствовать себя лучше, у меня в этом плане всё хорошо. На концертах люди часто просят исполнить эту песню, они хотят её слышать. Она и меня саму посещает каждый день".

   Комментарий к видеоклипу: "Прежде всего, стоит сказать, это пианино было настоящим произведением искусства. Но оно не играло. И мне кажется, собираясь покрасить пианино, нужно понимать, что это повлияет на его звук не в лучшую сторону. Я бы сказала, что... в идее поиска голоса стоит вернуться к детям, поскольку многие в детстве не думали: "Мне нужно найти свой голос" и говорили, что хотели.
   Большие сапоги находила Синди и приносила на съёмку. Обувь возникала и исчезала очень быстро. Иногда они были не мои. Возможно, арт-директора, поэтому я не могла положить их в сумку и уйти. Это несправедливо. Признаюсь, кататься в ящике туда-сюда не самое приятное, что было в моей жизни. Ящик находился внутри колеса. Вы не видите в клипе людей, которые вращают ящик, он оказался невероятно мал. Я там крутилась все три часа, пока снималась сцена. Вокруг всё постоянно крутилось, ощущения трудно передать словами. В конце концов, съёмки остановились, когда я выпала из ящика - они решили, я сломала руку и не смогу больше играть. Это видео не отражает всю мою боль - но режиссёр моя лучшая подруга, она постоянно ищет сюжеты, - то я свисаю с утёса, то 20 тонн воды падают и разбивают меня в щепки - ей нравится наблюдать как я практически умираю. не знаю, наверно, в прошлой жизни мы были женаты или что-то типа того, кто знает Но Синди Пальмано [Cindy Palmano] снимала меня в этом ящике. И, думаю, в 1991 году, когда снимался клип, та поговорка — "мыслить вне коробки" (thinking out of the box) — ещё не была столь избита. Мне понравилась идея музыкальной коробки, и как музыкант пытается пробиться сквозь неё. Погрузиться в энергетику куба и пройти сквозь пространства. Это был первый клип, который я снимала вместе с Синди Пальмано. Тогда мы стали очень близки. Мы сближались, и, кажется, я могла петь и раскрываться, потому что присутствовало доверие и уважение. Это было видение Синди. Все эти... детали, каждая деталь была придумана Синди. Часами и часами мы разговаривали, ужинали вместе, зависали у неё дома, и разные металлические и золотые штучки что-то значили для неё. Имело смысл прислушаться к тому, что она хотела сказать, и когда я всё поняла, то смогла чувствовать. Во многом этот клип был сотрудничеством меня, как автора песни, и её интерпретации того, о чём я пела. У Синди научный склад ума. Мы мыслим очень по-разному, и, думаю, тогда это тоже было частью нашего союза. Она была интеллектом, а я — эмоцией. Представьте братство наших колец — вот в чём состоял наш союз. Я не всегда знала, что она делала, но это не имело значения, потому что... в творческом союзе заключаешь некий договор. Не всегда знаешь, чем занимается любимый, да это и не нужно, а иначе ты — шпион, так не пойдёт, нужна свобода. И нам обеим нужно было услышать свой голос. Это касалось не только её и не только меня. Пространство существовало для нас обеих. Именно об этом и рассказывает песня")