"В прошлом году я родила дочь, и в конце своего путешествия Алая тоже становится матерью. После рождения ребёнка она наконец-то видит потерянную карту. От неё, искательницы приключений, теперь зависит другая жизнь. В новом свете она видит, что постоянно, а что преходяще. Когда рухнули Башни-близнецы, мы поняли, что постоянное остаётся в нашем сердце"

Sights and sounds pull me Back down another year I was here Whipping past the Reflecting pool Me and you skipping school And we make it up as we go along You said you raced from Langley Pulling me underneath A cherry blossom canopy Do I have? - Of course I have Beneath my raincoat I have your photographs And the sun on your face I'm freezing that frame And somewhere Alfie cries And says, "Enjoy his every smile You can see in the dark Through the eyes of Laura Mars" "How did it go so fast?" You'll say as we are looking back And then we'll understand We held gold dust in our hands Sights and sounds pull me Back down another year I was here Gaslights glow in the street (Flickering past) Twilight held us in her palm As we walked along And we make it up as we go along Letting names hang in the air What colour hair? (Auburn crimson) Autumn knowingly stared And the day that she came I'm freezing that frame And somewhere Alfie smiles And says, "Enjoy her every cry You can see in the dark Through the eyes of Laura Mars" "How did it go so fast?" You'll say as we are looking back And then we'll understand We held gold dust in our hands In our hands

– – золотая пыль

Виды и звуки возвращают меня в другой год,
"Здесь была я".
Рванув мимо Отражающего бассейна,
Ты и я прогуливали школу.
И мы миримся, когда идём рядом.
Ты сказал, что мчался из Лэнгли,
Затянув меня под густую крону
Цветов вишнёвого дерева.
Есть ли у меня? – Конечно, есть!
У меня под плащом твои фотографии,
И солнце на твоём лице.
Я останавливаю этот кадр.
А где-то плачет Альфи
И говорит: "Наслаждайся
Каждой его улыбкой, которую можешь видеть
В темноте глазами Лоры Марс".
Как быстро всё прошло? –
Ты скажешь, когда мы оглянемся
И поймём, что держали золотую пыль
В своих руках.

Виды и звуки возвращают меня в другой год,
"Здесь была я".
Газовые фонари горят на улицах
(Мерцание прошлого)
Сумерки держат нас в её ладони,
Когда мы гуляем вместе.
И мы миримся, когда идём рядом.
Пусть имена витают в воздухе.
Какого цвета волосы? –
(Рыжевато-багрового)
Осень бросила многозначительный взгляд
И тот день, когда она пришла,
Я останавливаю этот кадр.
А где-то улыбается Альфи и говорит: "Наслаждайся
Каждым её криком, который можешь видеть
В темноте глазами Лоры Марс".
Как быстро всё прошло? –
Ты скажешь, когда мы оглянемся
И поймём, что держали золотую пыль
В своих руках.

{"Здесь была я" – слова, которые дети вырезают на память на дереве
Отражающий бассейн – здесь мемориал Линкольна в Вашингтоне
Лэнгли – место штаб-квартиры ЦРУ, а также в этой коммуне есть средняя школа
Альфи – песня из одноимённого фильма, в исполнении Барбры Стрейзанд, которую Тори очень любит
"Глаза Лоры Марс" (Eyes of Laura Mars) – триллер про успешную молодую женщину-фотографа, известную своими скандальными постановочными снимками убийств. Неожиданно её начинают посещать странные видения, в которых она наблюдает смерть друзей глазами убийцы. Здесь песню к фильму тоже исполнила любимая певицы Тори – Барбра Стрейзанд
В её ладони – то есть, в ладони Америки}

МАРШРУТ: Вирджиния: Александрия – Мэриленд: Балтимор – Аннаполис – Округ Вашинтон

("Алая приходит в столицу страны другой женщиной, которая слышит Великую Мать, видит её любовь ко всем своим детям, проливая слёзы любви по поселенцам и коренным американцам в состоянии сострадательной невозмутимости. Я сама удивилась развязке всей этой прогулки. Великая Мать решила противостоять патриархату, который вытеснил её и заставил американских матерей оплакивать потерю своих детей, не имеющую смысла и не оправдывающую потоки кровавой реки. Великая Мать делает то, чего Алая не могла предвидеть. Она перерождает себя и возрождает в сознании младенцев, появившихся в начале 21 века. Воскрешение приходит в разных формах. Алая держит Великую Мать как новорожденную, во всем её суверенитете, зная, что все старики, которые любят воевать, в конце концов, покидают этот мир, поскольку пески времени приближаются к непреодолимой истине о том, что поколение поднимается.
  Поиск Алой того, во что она верит, имеет большое значение, если она собирается стать маяком следующему поколению. А следующее поколение должно будет отправиться в своё путешествие и стать маяком другому поколению. Вот как это работает, а когда поколение не может передать факел, происходят потрясения в массовом масштабе. Тогда возникают войны в таких масштабах, которые даже представить страшно. Наша задача думать об этом. Когда я готовилась родить маленькую девочку, Америка попала в беду. На альбоме все женщина олицетворяют Америку, или, в конце концов, ту девочку – дочь Алой. Таким образом, личное и политическое неразделимы с героиней, потому что её убеждения неотделимы от её любви. Моя дочь вдохновила этот альбом, даже если я об этом не подозреваю. С рождением Тэш, я начала чувствовать то, чего никогда раньше не чувствовала. В 35 лет я думала: родить сейчас или никогда! А давление, которое возникло в результате, отравляло мою жизнь. Получив христианское образование, я даже задавалась вопросом, была ли это плата за мой успех. Я так боялась спровоцировать ещё один выкидыш, что не выходила из дома. Я просто играла на пианино, осознавая силу, которую требовала моя роль генератора. А в туре после 11 сентября, испытывая всевозможные эмоции, я сказала себе: "Возьми снова свою роль генератора". Я посмотрела на истории в своей голове, и песни пришли по волшебству. Нити ткали историю, и все песни взаимосвязаны друг с другом. В некотором роде этот альбом пронизывает материнские чувства. Во время беременности его семена уже прорастали, но я не осознавала этого. Эта песня начала формироваться, когда Тэш была внутри - надеюсь, не звучит как тюрьма - в моём животе. Она возникала медленно, как роды, - если бы я была слонихой, это заняло бы у меня два года. Она была со мной в Вашингтоне, округ Колумбия, и альбом как раз заканчивается там, где было совершено столько нарушений закона, соглашений. Но всё же между мной и этим песенным существом было заключено соглашение. Это парадокс, полярные противоположности. Она обвилась вокруг меня. А потом я попросила своего друга Джона Филипа Шенэйла, который писал струнные на других моих альбомах, аранжировать её. Мне очень хотелось, чтобы в ней звучала Лондонский симфонический оркестр.
  Любовь, которую я испытываю к своей дочери, могла бы унести меня на Венеру. Она чудо-ребёнок, после 3 выкидышей я продвинулась по знахарскому колесу. Я поняла, как хрупка жизнь. Я исколесила весь мир, делала всё, что захочу, надеюсь, я была хорошей подругой своим друзьям, но всё же, никто не был таким главным для меня, - Тэш первая. Может, материнство заставило меня задуматься. В конце концов, Алая понимает то, что поняла я: быть матерью своей дочери, значит стать матерью своей духовной матери, иначе её дочери ничего не останется. Через 25 лет ей нечего будет желать. Многие из нас сомневаются в нынешнем мире, особенно, когда ожидаешь ребёнка. В надёжных ли руках наша страна? Действительно ли те, кто "они", защищают душу нашей истинной матери - нашей земли? Отдаём ли мы что-то взамен, заботимся ли как следует или просто берём? Алая задаёт себе вопрос: "Достаточно ли в нас любви, чтобы воспитать наших человеческих детей? Или в нас такое изобилие любви, что, отдавая её малышам, мы сможем вытащить нашу истинную мать из лап, которые, возможно, не защищают её по-настоящему..." В какой-то момент пора начать ухаживать за своей матерью. Коренные американцы всегда считали себя хранителями. И, может быть, пока я сама не стала мамой, я не задавалась этими вопросами. В песне фигура матери должна позаботиться о своей родине. Поскольку она несёт ответственность за будущее своего ребёнка, важно, чтобы она заботилась о будущем своей страны. Ребёнок, родившийся в конце альбома, - это не символ надежды, а призыв к слушателю позаботиться о планете. Разница лишь в том, что я точно знаю, кто отец моей дочери. А Алая - нет, она теряется между четырьмя парнями, что оставляет нам интригу.
  Я не могу представить, чтобы этот альбом стал фильмом. Голливуд изменит концовку. Случится какая-нибудь глупость. Порнозвезда станет президентом, все будут жить долго и счастливо и заниматься йогой. Только когда у Алой появится маленькая девочка, она превратится из порнозвезды в биологическую мать. У Земли, как у матери, есть пуповинная связь с нами. Не в стиле хиппи, а в первичном понимании вещей. Путешествуя по миру, я поняла, что люди испытывают почти физическую привязанность к определённым местам. Я езжу по всей стране и вижу, как люди зажигают факелы и заходят слишком далеко. Читая их письма, я вижу боль "Не тащи мою страну сквозь воинственный ад". Я вижу дрожь и пробуждение. Помню странные вещи. Лица в толпе во время концерта в Миннеаполисе. По отношению друг к другу люди вели себя не как обычно. Не было барьеров, которые существуют в нормальной жизни. Время, словно ускорилось, и казалось, можно пойти назад или вперёд по временной линии, потому что у людей возникали картинки чего-то постоянного. Если что-то вроде башен-близнецов не постоянно, если их можно разрушить тогда что постоянно? Думаю, люди задавались этими вопросами. Постоянными стали картинки, моменты во времени, которые запечатлелись в сердцах людей. Что они ассоциировали с ними. Среди публики были люди, чей внешний облик я могу детально описать прямо сейчас, хотя они меня не особо чем впечатлили. Глаз улавливает то, что вокруг, и запирает в память. Встаньте на место других людей и почувствуйте, что чувствуют они, или вспомните, что вы чувствовали в другом месте в другое время. Не обязательно это ваше прошлое, просто неким образом эти кадры вписаны в ваше тело, и они сделали вас теми, кто вы есть. Ничто не исчезает... всё на карте тела. Этот проект во многом был посвящён поиску карты моего тела. Альбом заканчивается тем, что Алая, наконец, понимает: ей пора отдавать. И не только своей дочери. Став матерью, она задумывается: как быть хранителем, а не той, кто только берёт.
  Собираясь стать родителем, нужно взять на себя обязательства. Нельзя просто называть себя мамой, придётся поработать. Нужно быть приверженной ребёнку. Иметь хотя бы одного хорошего родителя - действительно уникально, чем я когда-либо понимала. Когда становишься мамой, можно сказать: "Хорошо, теперь очередь других стать кораблём и отправиться на встречу приключениям". Я отправилась по маршруту Алой не для того, чтобы моя дочь Наташа и другие взяли факелы и вышли прогуляться. Нить проявляет себя, как она это делает, переплетаясь с другими людьми и другими землями. Я осознала, что, находиться рядом не значит вспитывать. Нужно взрастить ещё что-то вечное - идеал, мир, место. Потому что когда они повзрослеют, будет поздно что-то менять. Через 25 лет она посмотрит на меня и скажет: "Где ты была? Ты перестала быть эгоисткой? Что ты делала, когда поняла, что происходит? Когда контролируемые властями СМИ скрывали правду, ты сделала что-нибудь подобное тому, что делали в 1968 году? Или ты сидела, сложа руки?" Наши дети точно зададут нам такие вопросы. Когда же мы перестанем быть такими высокомерными? Никто из нас не может быть выше вопросов. А если их не задавать, мы делаем выбор, у которого будут последствия. Думаю, Алая понимает этот поворот на пути, о котором говорят древние мистерии.
  Собираясь писать о поездке по Америке и о том, кто она такая, - нужно увидеть её во всей красе: плохие закусочные быстрого питания, хорошие стоянки дальнобойщиков и прочее. Нельзя поехать на побережье, а потом просто пролететь всю страну на самолёте. Нужно всё прочувствовать детально. Идея в том, что её точку зрения меняют люди, которые заставляет смотреть туда, куда она не хотела или была не готова смотреть. Но именно поэтому мы знакомимся с новыми людьми. И самое безумное, что находишь золото там, где не ожидаешь. Оборачиваешься, видишь эту пару глаз, которые ставят перед тобой пиалу с чили, и вот он Рай. Нет ничего лучше.
  Иногда эти моменты не так уж особенны, но ты сидишь на полу – и это волшебство. Здесь звёзды и полосы [американский флаг] не входят в комнату вместе с 25 танцующими сексуальными парнями, прыгающими вверх-вниз, это не выигрыш в лотерею, просто сидишь и хихикаешь, слушая "Мэри Поппинс", и на свете нет ничего лучше. Что такое золотая пыль? Я начинаю вспоминать свою маму. Она всегда машет мне рукой на прощание. Даже когда машина скроется из виду, я всё равно вижу, как вдалеке она стоит, машет, машет. Материнство - великий учитель. Матери должны постоянно держать себя в руках, потому что они формируют новую жизнь. Ребёнок отличается от того, когда во главу угла ставишь интересы любовника или отношения - дети не смогут выжить без вас. Нельзя оставить их в конце переулка и думать, что с ними всё будет в порядке. С ними всё будет не в порядке. За них несёшь ответственность всё своё свободное время даже в путешествиях. Но материнство может подпитывать ваше творчество, производительность и энергетический уровень. Материнство – тяжёлая, изнурительная работа, но в то же время самая полезная вещь на свете.
  Мне нравится быть мамой. Думаю, разным людям интересны разные вещи, когда всё сходится. И в какой-то момент не имеет значения, посещаешь ли психоаналитика. Можно много раз объехать весь мир, но так ничего и не сойдётся. И когда становишься мамой, вдруг понимаешь, есть действительно волшебные дни, которые хочется удержать в руке. Многие мамы из дошкольной группы говорили мне наслаждаться, смаковать мгновения с Наташей сейчас. Она любит ползать по коленкам мамы и папы, между нами столько объятий, поцелуев, и нет никакого смущения – нежность это нормально. Порой я не могу поверить, что я мама. И это стало важной частью моей личности. Это золотая пыль. Просто держишь её и хочешь поговорить о магии, о волшебных вещах. До рождения ребёнка таких дней было гораздо меньше, не смотря на более грандиозные ситуации. Теперь, когда я мама, золотая пыль иногда разбрасывает спагетти по своему телу. Это важно - Тэш учится есть сама. Иногда я кормлю её, как маленькую птичку с рук. Такие вещи, как ложка-вилка бывает сложно освоить маленьким детям. А когда я кормлю с ложки, кажется, она понимает, как ею пользоваться. Теперь она кормит меня с рук. А стоя за кулисами, готовясь к выходу, на меня летит клубника, и сладкий картофель путается в волосах. И я думаю, вот моя золотая пыль.
  Скоро у меня будет чудесный обед, сладкая кукуруза и куриный суп, а потом мы с Тэш будем смотреть "Звуки Музыки" - её любимой мюзикл. Сейчас лучшее время в моей жизни. Я действительно не была счастлива в свои тридцать с небольшим, всё время чувствовала себя старой, усталой, у меня был кризис. Странно, но мне 39, и сейчас я чувствую себя лучше. Это золотые дни, золотые годы. На Рождество у нас будет жареная курица, её готовит моя мама, мы возьмем её на лодку, я люблю лодки. Так что мы проведём Рождество на лодке. Заводить ещё детей я не планирую. Тэш одна за десятерых. Ей всё так интересно, как и почему это работает. Она всё время ставит меня в тупик: "Почему так? Почему эдак?" Бесконечная цепочка "почему".
  Я отправилась по маршруту Алой, а слушатели делают собственные открытия, и мы все создаём собственные карты тела. Людям нужно активизироваться и пойти своей дорогой, а не моей. Идя своим путём, они останутся ему верны. Мне нравится мысль, что для меня как личности эта история не заканчивается. Заканчивается история Алой. А у меня своя история. Не знаю, буду ли ещё выпускать альбомы, но музыкантом не перестаёшь быть. Писатель не перестаёт мечтать о выпуске книги. Иногда музыканты и артисты считают это своей работой. Мы часть традиции музыкантов или артистов. Мы развиваем свои способности, свой набор инструментов. Некоторые из нас становятся учителями и передают знания. Как автор песен, надеешься понять, когда сойти со сцены. Мы все проходим разные этапы. Некоторые из них более заметны, а иногда соответствуешь культуре нового времени. Всегда можно вызвать отклик у масс. Но я не уверена, что музыкант когда-нибудь перестанет им быть. Возможно, перестанешь демонстрировать свои работы всё время, но путь артиста - это образ жизни. Ты видишь мир именно так, потому что ты артист. Вы можете увидеть меня через 10 лет после апокалипсиса, и, не знаю. Я могу быть барменшей у пианино с бокалом бренди. Я написала звуковой роман. Сейчас меня соблазняет концепция музыкального театра, может, я что-то напишу, не знаю. Однажды Тим Райс [Tim Rice - британский писатель и драматург, автор либретто рок-оперы "Иисус Христос — суперзвезда" и многих других] сказал мне кое-что, и это заставило меня задуматься [мюзикл Тори напишет через 11 лет в 2013 году]")

Где же Алая? (Нил Гэйман)
Страницы из дневника, найденного в коробке из-под обуви, оставленной в автобусе "Грейхаунд" [междугородний] где-то между Талсой, штат Оклахома, и Луисвиллом, штат Кентуки.

Понедельник, 28
Наверное, я уже давно следую за Алой. Вчера я была в Лас-Вегасе. Проходя через парковку при казино, я нашла почтовую открытку. На ней алой помадой было написано одно слово: ЗАПОМНИ.
На другой стороне открытки была изображена трасса в Монтане.
Я не помню, что именно должна помнить. Теперь я в дороге, еду на север.
Вторник, 29
Я в Монтане, или, возможно, в Небраске. Я пишу это в мотеле. Снаружи моей комнаты дует порывистый ветер, а я пью чёрный мотелевский кофе, как буду пить его и Завтра, и следующей ночью. Сегодня в маленькой закусочной я услышала, как кто-то произнёс её имя. "Алая в пути", сказал тот мужчина. Он был дорожным регулировщиком, и сменил тему, когда я приблизилась, чтобы послушать.
Он говорил об автокатастрофе, о лобовом столкновении. Разбитое стекло сверкало на дороге, как алмазы. Он вежливо назвал меня "Мэ-ам".
Среда, 30
"Не работа на тебя так действует", сказала та женщина. "А то, как люди смотрят". Она дрожала. Ночь была холодной, а она не была для неё подходяще одета.
"Я ищу Алую", сказала я ей.
Она сжала мою руку своей, потом нежно коснулась моей щеки. "Продолжай искать, милая", сказала она. "Ты найдёшь её, когда будешь готова". Затем плавной походкой она двинулась дальше по улице.
Я больше не бывала в маленьких городках. Может, только в Сент-Луисе. Ну, как понять, что ты в Сент-Луисе? Я искала что-то вроде арки - соединяющее Восток и Запад, но если она и была там, я её пропустила.
Позже я пересекла реку.
Четверг, 31
На обочине дороги росла дикая черника. В кустах зацепилась красная нить. Мне страшно: я ищу то, чего больше не существует. Может, никогда и не существовало.
Сегодня в кафе в пустыне я разговаривала с женщиной, которую когда-то любила. Она там работала официанткой с давних пор.
"Я думала, твоей целью была я", сказала она мне. "Похоже, я просто очередная остановка в пути".
Я не смогла ничего сказать, чтобы улучшить ситуацию. Она меня не слышала. Но мне всё-таки следовало спросить, знает ли она, где Алая.
Пятница, 32
Прошлой ночью мне СНИЛАСЬ Алая. Она была огромной и дикой и охотилась за мной. Во сне я знала, как она выглядит. Я проснулась в пикапе, припаркованном на обочине. В окно на меня фонариком светил мужчина. Он назвал меня "Сэр" и попросил показать паспорт.
Я сказала, кем я себя считаю и кого ищу. Он просто рассмеялся и ушёл, качая головой. Он напевал незнакомую песенку. В пикапе я поехала на юг, в утро. Иногда меня пугает, что это становится навязчивой идеей. Она идёт пешком, я еду. Почему же она всегда далеко впереди меня?
Суббота, 1
Я нашла коробку из-под обуви, в которой храню вещи. В джексонвиллском Макдональдсе я съела четверть фунта с сыром и шоколадный молочный коктейль, и выложила перед собой на стол всё, что хранила в этой коробке: красную нить с кустов черники, почтовую открытку, полароидный снимок, который нашла на каком-то поросшем фенхелем пустыре за Бульваром Сансет. На нём изображены две девочки, шепчущие друг другу тайны, их лица размыты. Ещё аудиокассета, немного золотого блеска в крошечной бутылочке, которую мне дали в Вашингтоне, округ Колумбия, страницы, которые я вырвала из книг и журналов. Фишка из казино. И этот дневник.
"Когда ты умрёшь", сказала темноволосая женщина за соседним столиком, "Они могут теперь превратить тебя в алмазы. Это наука. Я хочу, чтобы меня запомнили такой, я хочу сиять".
Воскресенье, 2
Тропы, по которым ходят призраки, вписаны в землю старыми словами. Призракам не нравятся автомагистрали. Они ходят пешком. Может, я иду по такой тропе? Иногда, кажется, я смотрю её глазами. Иногда, что она смотрит моими глазами.
Я в Уилмингтоне, штат Северная Каролина. Я пишу это на пустынном пляже, в то время как солнечный свет сверкает на море, а я чувствую себя такой одинокой.
Мы миримся, когда идём вместе, не так ли?
Понедельник, 3
Я была в Балтиморе, стоя на тротуаре под лёгким осенним дождём и гадая, куда мне направиться. Мне кажется, я видела Алую в машине, которая приближалась ко мне. Она была пассажиром. Я не увидела её лица, но её волосы были рыжими. Женщина, которая сидела за рулём старого пикапа, была толстой и весёлой, а её волосы были длинными и чёрными. Её кожа была тёмной.
Эту ночь я провела в доме мужчины, которого не знаю. Когда я проснулась, он сказал: "Она в Бостоне"
"Кто?"
"Та, кого ты ищешь".
Я спросила, откуда он узнал, но он не стал со мной разговаривать. Спустя некоторое время он попросил меня уйти, и, довольно скоро, я так и сделала. Я хочу домой. Если бы я знала, где он, то пошла бы. Вместо этого я отправилась в путь.
Вторник, 4
Проезжая Ньюард в полдень, я увидела верхушку Нью-Йорка, уже покрытую пятнами пыли в воздухе, а теперь покрытую полупрозрачной глазурью ночного урагана. Напоминало конец света.
Думаю, конец света будет чёрно-белым, как старое кино. (Волосы чёрные, как уголь, Шюг, кожа белая, как снег). Может, пока есть цвета, жизнь продолжается. (Губы красные, как кровь, я постоянно напоминаю себе).
Я добралась до Бостона ранним вечером. Ловлю себя на том, что ищу её в зеркальных отражениях. Помню дни, когда на эту землю пришли белые люди, и как чёрные, спотыкаясь, выбрались на берег в цепях. Помню, как красные люди гуляли по этой земле, когда она была моложе.
Помню, когда земля была одинока.
"Как ты можешь продать свою мать?" – так говорили первые люди, когда их просили продать ту землю, по которой они ходят.
Среда, 5
Она говорила со мной прошлой ночью. Я уверена, это была она. Я проходила мимо таксофона на улице в Метэйри, штат Луизиана. Он зазвонил, я подняла трубку.
"Ты в порядке?" – спросил голосок.
"Кто это?" – спросила я, - "Может вы ошиблись номером?"
"Может быть", - сказала она, - "Но ты в порядке?"
"Я не знаю", - ответила я.

"Знай, что ты любима", - сказала она. И я знала, что это должна была быть она. Я хотела сказать, что тоже её люблю, но к тому времени она уже повесила трубку. Если бы это была она! Она была здесь только мгновенье. Может, кто-то ошибся номером, но я так не думаю.
  Я сейчас так близка. Я покупаю почтовую открытку у бездомного парня на обочине дороги под грязным покрывалом из всякого хлама, и помадой пишу на ней "ЗАПОМНИ", так что теперь я ничего не забуду, но порыв ветра унёс открытку прочь. Только сейчас я думаю, что продолжу путь.