"Альбом не закончен, пока нет Мерцания. Это определённый уровень огненного пламени, в который подбрасываешь дрова, чтобы огонь горел. Я должна была отправиться в это путешествие, чтобы стать огнём и не искать его во внешнем мире. Альбом стал огромным шагом, чтобы дать Эрику уйти. Когда веришь, что нашла друга сердца, а всё рассыпается на осколки… И на альбоме я сыграла все роли, пока не добралась до собственного сердца. В этот последний год я запускаю фейерверки"

Sure that star can twinkle, and you're watching it do Boy so hard, boy so hard, but I know a girl twice as hard And I'm sure, said I'm sure she's watching it too Said, no matter what tie she's got in her right dresser tied, I know she's watching that star Gonna twinkle, gonna twinkle, gonna twinkle And last time I knew, she worked at an abbey in Iona, and, She said, "I killed a man, T I've got to stay hidden in this abbey" But I can see that star when she twinkles and she twinkles 'Cause I sure can, that means I sure can That means I sure can so hard

Twinkle – 18 – Мерцание

Уверена, та звезда может мерцать,
И ты видишь, как она это делает
Парню так тяжело, но я знаю, девушке вдвойне тяжело
И уверена, она тоже наблюдает за той звездой,
Не важно, чей галстук лежит у неё
В сокровенном туалетном столике
Я знаю, она, стеснённая в действиях,
Наблюдает за той звездой,
Собираясь тоже замерцать

А в последний раз я узнала,
Она работала в аббатстве Айона
Она сказала: "Я убила мужчину, Ти,
Мне придётся прятаться в этом аббатстве"
Но я вижу в ней ту звезду, когда та мерцает,
И она мерцает,
Потому что безусловно,
Я тоже могу так,
Но с трудом

{Ти – так называют Тори её друзья, просто по первой букве её имени
Аббатство Айона – бенедиктинский монастырь, находящийся на острове Айона, Шотландия. Данный религиозно-исторический памятник является самым первым монастырём, построенным на территории Шотландии. На кладбище монастыря похоронены многие известные общественные деятели средневековых Ирландии, Шотландии, Норвегии и Франции}

("Эту песню вдохновила история, которую я услышала в одном пабе, путешествуя по высокогорью Шотландии. Думаю, в моей истории она составляет карту неба и понимает, насколько оно огромно. Это её захватывает.
  Проанализируйте альбом, вам нужно дать себе погрузиться в него. Всё ещё рекомендую хорошую бутылку вина для его прослушивания. Возьмите какое-нибудь действительно хорошее. Этот альбом – путешествие, и когда ваши мозги притупятся, вы всё поймёте. Начнёте проламывать стены, ведь выпивая бокал вина за обедом, не захочешь оказаться с определёнными партнёрами по бизнесу за одним столом, не захочешь разоблачения. И когда ты с сердцем на связи, не захочешь пить с некоторыми людьми, будешь не готова погрузиться в чувства, считая, тебя не поймут. Именно в этом суть альбома – в сердце на связи, на столе рядом с вонючим сыром, ножом и несколькими крекерами. Я пришла к осознанию: то, что мне нужно, находится у меня внутри".
  Отец Тори: "Думаю, Тори современный Моцарт этого столетия, может и следующего, учитывая её гений. Два её первых альбома о личном катарсисе, она помогает себе и другим молодым людям разобраться с разнообразными структурами, которые их питают, и против которых они бунтуют - семья, религия, культура - вся матрица взросления. Конечно, потом они с этим завяжут и разовьют собственную философию жизни, включающую некую систему веры - смесь разнообразных влияний. Поразительно, как самые великие битвы заканчиваются ошеломляющим успехом. Никто не хотел провала. Мы старались дать ей понять, что оглушительный провал - это порой невероятный успех. Тогда она и вернулась к роялю. Урок, которому можно научиться у Тори, как превратить неудачи в изумительные обретения".
  Тори: "Я была на рынке Портобелло [Portobello] в тот день и почувствовала "всё хорошо". То есть это "всё хорошо" было самым лучшим за всё время. На моём языке было солнце, а лимонный пирог ещё не был таким лимонным. Понимаете, о чём я? В этот момент поняла, правда не знаю, что именно, но определённо что-то поняла…
  Я беседовала со многими женщинами, и те, кто слушали альбом, понимали его как проявление женской сути в игре отношений, в юморе и гневе, ранимости и ярости, а женщины, которые стали полагаться на себя, ощутили большое родство с альбомом и смогли понять героиню. Порой помогают интервью. Они дают более глубокий взгляд, поэтому те женщины не считают певицу-автора мягкой. А контекст каков? Мы говорим о "Профессиональной вдове", "Отце Люцифере", "Магомете" и о направлении, которое люди выбирают, чтобы понять альбом.
  Вы не думаете о том, как пьёте воду, просто делаете это. Так же с музыкой. Я играла на фортепиано с тех пор, как ходила в памперсах. И не было никакой аналитики. Если хочешь выпускать альбомы каждый год и ездить на гастроли - а ведь нужен год, чтобы сделать альбом – нужно скомпоновать материал, закончить его, решить, где это записать, с какой точки зрения… Я не просто скидываю песни в один пучок. Не представляю песни с "ПДП" на "ПР", или с "ПР" на "МЗ"… они очень разные истории. Хотя чувствую, они составляют трилогию, продолжают квест. Если честно, сейчас я на пороге нового опыта, который не связан с прошлым. До сих пор хочу воплотить свою амбицию стать мамой. Хочу, чтобы в моей жизни появилось маленькое существо, у которого я буду учиться. Думаю, подошла к моменту, когда не буду формировать своего ребёнка под себя, а буду просто заботиться о нём. Просто буду рядом. Мы все развиваемся, сегодня мы не там, где были четыре года назад. Поэтому нужно продолжать течь, продолжать приключения. Людские сердца не растопить, наставив на них пистолет. Но возможно, если поставишь под удар себя, твоё сердце раскроется - ведь если ничто не трогает твоё сердце, как думаешь тронуть других людей? На следующем альбоме я продолжу эксперименты с фортепиано, но пока не знаю, о чём буду говорить. Обычно я живу сегодняшним днём, а бизнесмены смотрят уже в завтра. Но борщ на плите будет готов в своё время. Если тема не возникнет сама собой, я продолжу наблюдать")

Пеле (Нил Гэйман)

  Тори: "Некоторая музыка и искусство уводят нас от дантиста в бакалейную лавку. Но есть люди, которые погружаются в подсознание и выходят из него – будь то художники или авторы комиксов, как Нил Гэйман. Он показывает определённые части психики, они есть у всех, но никто не позволяет себе осознать их – такие вещи, как собственные желания, насилие над собой или жертвенность. Всегда считала, искусство – это подсознание поколения. Испражнениям тоже есть место. Искусство отражает, где люди находятся в данный момент. Нравится вам это или нет, но порой никаких подтекстов может и не быть".

  Всё началось в темноте, маленькая девочка нерешительно дотронулась до клавиши рояля. Она сочиняла и компоновала песню Мгле. Раньше она пела о взрослых девочках, очень милых. О своём страхе взросления, страхе того, кем она не станет. Когда песня была готова, девочка легла под рояль во мгле. Рояль спела ей колыбельную [у Тори рояли - женщины]. Чёрно-белые клавиши начали расти, они сплетались и распускались цветами, а ей снились сны: и они вошли в пустую комнату, все эти люди из сна, толпясь, двигаясь с самодовольным видом, суетясь и танцуя.
  Там была женщина с розой в тёмных волосах, розой цвета крови. На её щеке виднелся кровоподтёк, а макияж на глазах размазался в полоски. Она уставилась на людей, словно они пугали её, словно кто-то мог ей снова причинить боль. Здесь был человек с хвостом, рогами и волосатыми ногами, он походил на дьявола. Но когда маленькая девочка спросила, он ответил, что существовал раньше, пока не пришли дьяволы, от него пахло дождём и лесом. Пророк с пылью в бороде из-за песка пустыни, намазал помадой губы и прошептал: "Эй, а в твоей тоге есть удар молнии, или тебе просто приятно меня видеть?" Но никто не слушал его. Дикие лошади с грохотом промчались мимо, их копыта заглушили шум потерянных влюблённых, разрушенных детей, разбуженных малышей…
  К тому времени вечеринка была в разгаре, и все парни ударились в разгул, даже парни, которые были девушками, и лётчик Первой Мировой Войны, и секретный агент, все они быстро хватали еду со стола, проливали напитки и смеялись нервозно и слишком громко. У каждого человека была тень, и маленькая спящая девочка обнаружила, что смотрит пристально не на людей, а на их тени, танцующие свой танец, мигая и вспыхивая на праздничном полу, на стенах и потолке, они ласкали друг друга, дрались, трахались и погибали в своём тихом карнавале теней.
  Красивая женщина – даже слишком красивая, чтобы называться королевой красоты, с раздвоенным языком змеи – несла окно подмышкой. Сквозь него маленькая девочка увидела зеркало, а отражением в зеркале был тёмный дым из горы. Человек с глазами в чёрно-белую полоску задрожал и начал искать дверь, но никто из гостей не вспомнил, что нужно было принести её с собой. Девственница заплакала, когда друзья привязали её ремнями к стулу. Они отобрали у неё ружьё, выкинули складной нож, бросили пилюлю в стакан, и поместили девушку у всех на виду: четыре боевые пули, одна холостая – такова традиция. В американской манере.
  Унган (верховный жрец Вуду) лапал подвыпившую вдову. "Нужно убраться отсюда" – сказала она, - "Мне не стоит быть здесь. Может меня и нет". Она нассала на себя, и потекла тонкая струйка ярко-жёлтой мочи, перелившись через край ладоней унгана, вниз по её испачканным ногам, собралась в лужицу. Задрожал и завибрировал пол. В окно сверкнула Луна за вулканом, сверкнула в каждое зеркало на свете. Один за другим люди-сны забрались в свои тени. Одна за другой тени заползли под рояль, ютясь под маленькой девочкой. Тени спали в её снах.
  И когда она проснулась, ничто не выдавало происходившее. Только далёкая звезда светила в окно, которое кто-то оставил, прислонив к стене. На рояле она сыграла песню той звезде одной нотой, в то время как тени вздымались, раздувались и наполняли комнату темнотой, гася лампы, глотая пламя свечей одну за другой, пока ничего вообще не осталось.
  Только мгла, и в темноте просто мерцание.