"Сидя на берегу Темзы [Thames – река в Лондоне], я задаюсь вопросом: "Что, если я упаду?". Переживаю, моя юбка задерётся. Мама говорит: "Всегда надевай чистое нижнее бельё на случай аварии"

Well I know it's just a spring haze But I don't much like the look of it And if omens are a godsend like men Breezing in Certain these clouds go somewhere Billowing out to somewhere In a single engine Cessna You say we'll never make it there So all we do is circle it Let go, off on my way Unseen this eternal wanting Way to go, so I get creamed Waiting for Sunday to drown Way to go Waiting on Sunday to land Way to go Waiting on Sunday to drown So I know it's just a spring haze But I don't much like the look of it and all we do is circle it And I found out where my edge is And it bleeds into where you resist And my only way - way out is to go So far in Billowing out to somewhere Billowing out Luna Riviera Billowing out to somewhere Let go, off on my way Unseen this eternal wanting Let go, so if I really get creamed Waiting for Sunday to drown Waiting on Sunday to drown Why does it always end up like this? Let go, off on my way Unseen this eternal wanting Let go, way to go So I get it creamed Waiting on Sunday to drown Waiting on Sunday to land Waiting on Sunday to drown Waiting on Sunday to land So if I really get creamed I'm waiting for Sunday to drown

spring haze - 10 - весенняя дымка

Да, я знаю, это просто весенняя дымка,
Но мне не очень нравится её вид.
Если бы знамения были ниспосланы Богом,
Как мужчины, что заглядывают в гости
В хорошем настроении.
Бесспорно, эти облака плывут куда-то,
Вздымаясь волнами куда-то.
И в одномоторной "Цессне" ты говоришь:
"Мы никогда не долетим",
Нам остаётся лишь кружить над ней.
О, отпусти, уйди с пути,
Опять это незримое вечное желание,
О, в лучшем случае я потерплю поражение,
Ожидая воскресенья, чтобы утонуть. В лучшем случае, ожидая воскресенья, чтобы приземлиться,
Но чтобы в воскресенье утонуть.

Да, я знаю, это просто весенняя дымка,
Но мне не очень нравится её вид.
Нам остаётся лишь кружить над ней.
Но я обнаружила свой предел.
Он кровоточит там, где ты сопротивляешься.
И теперь мой единственный выход
Уйти далеко во выплёскивающуюся куда-то,
Вздымающуюся волнами Лýну Ривьеру,
Выплёскивающуюся куда-то.
О, отпусти, уйди с пути,
Опять это незримое вечное желание,
Отпусти, если я буду побеждена,
Буду ждать воскресенья, чтобы утонуть.
Чтобы в воскресенье утонуть.

Почему же всё всегда заканчивается так?

О, позволь сойти с моего невидимого пути
Этому вечному желанию.
Дай же уйти, и пусть будет так.
Я уже разбита, ожидая воскресенья, чтобы утонуть
Чтобы в воскресенье приземлиться.
О, но я буду побеждена,
Чтобы в воскресенье утонуть.

{"Цессна" – лёгкий самолёт, почти "Кукурузник".
Лýна Ривьера – Лунная Река (Млечный Путь)}

("В Джорджтауне когда-то мой отец был методистским священником в Думбартоне, они жили, кажется, на О-стрит, рядом с одной из сестёр Кеннеди. О крушении самолёта Кеннеди-младшего я узнала от своей подруги Натали. Позвонил её отец. Разница с западным побережьем восемь часов, но он не спал всю ночь. Он услышал это очень рано, потому что не спит. Похоже у него бессонница. А мы включили европейский CNN. До того, как проснулась большая часть Америки, уже шли репортажи.
  Для англичан это маленькая "теория заговора" - эту фразу высмеивают с тех пор, как Голливуд снял фильм. Это главная новость, но они воспринимают её иначе, не так горюют, как Америка, потому что у них нет к этому никакого отношения. Думаю, у американцев странная связь с семьёй Кеннеди. Метафорически, эмоционально. Моя мама была в шоке, когда я позвонила и разбудила её. Она плакала, пока говорила по телефону, потому что росла, симпатизируя Джеки Кеннеди, и напомнила мне о 1963 годе, когда убили Джона Кеннеди-старшего, она даже не могла удержать маленькую меня на руках, ей пришлось положить меня в кроватку, потому что её сердце начало трепыхаться.
  Британцы смотрят на это с другой точки зрения. Когда я слышу британцев и голландцев, моя команда в значительной степени состоит из них - у одного из них практически есть лицензия пилота - они находят в этом что-то подозрительное, не находят смысла. Многие поднимают брови и говорят: это, трагично, но стоит задаться вопросом, ведь не всё так складно. Как ни странно, некоторые свидетельства их озадачивают и кажутся странными. Они говорят о так называемом проклятии Кеннеди или о чём-то таинственном в этой конкретной авиакатастрофе. Они задумываются: причастно ли к этому ЦРУ, что от нас скрывают, где основные факты, почему нет ответов. Когда разговариваешь с физиком, он выдвигает гипотезы, которые я не могу чётко сформулировать. Я стараюсь находиться в балансе, мне всегда нравится слышать обе стороны. Меня это восхищает. Некоторые мысли вполне логичны.
  Например, у них было столько времени обыскать воду. Если на радаре исчезла точка, а у них есть всё это оборудование, - они знают, где что находится. Но маленькой точки больше не существует. Что это было? Кто это был? Разбился другой самолёт? Есть вопросы, на которые нет ответа. Не думаю, что мы когда-нибудь узнаем истину. Бог знает, что они сгудинили [Тори образовала этот глагол от фамилии Гудини (Hoodini), известного фокусника] в этом месте. Я отношусь к этому скептически. К сожалению, таковы наши времена. Сложно понять поступки людей, и это печально. Потом дети подходят к нам и говорят "ой-ой", они не знают, чему верить.
  Неизвестно, сколько нам отведено. Когда авиакатастрофа с Джоном Кеннеди и его сёстрами стучится в дверь, я не хочу лентяйничать и говорить: "О, я устала". Ещё будет время устать. Когда творческий дар угаснет. Если я даю концерт, ещё не значит, что публика хочет меня видеть. Музыка - лучший наркотик, но я должна знать, когда уйти. Изначально я воспринимаю себя автором, поэтому, когда песни перестанут приходить, я уйду.
  Думаю, всё меняется, как и размер моих джинсов. Около 8 лет меня интересовали знаменитости. Но я не пойду на вручение премий "Грэмми", это не моё (смеётся). Считаю, моя работа современна и актуальна. И дело не в какой-то дурацкой вечеринке за кулисами "Грэмми", которая совсем не интересна! Я была там в 1994 году, и думаю, лучше ходить туда раз в десять лет. Учишься делать выбор: "Зачем я этим занимаюсь?" В традиции музыкантов принято быть первопроходцем, поэтому знаешь, соответствуешь ты или нет. Тронет ли твоя музыка души людей? Вот почему я этим занимаюсь. Вот почему я служу музе. А иногда не служу. Становишься проституткой, и, стараясь усидеть на двух стульях, просыпаешься с похмельем по утрам. Я падала со стула всего пару раз (смеётся). Надеюсь, СМИ этого не заметили. Иногда я неуклюжа. Хотела бы я сказать, что была пьяна, это оправдало бы меня, но я никогда не пью перед концертом. Всегда только после. У меня всегда с собой много воды и чая для горла. Скользкий вяз. Он действительно полезен для певческого горла. Но он пролился, а мой стул поскользнулся.
  Я занимаюсь тем, что мне нравится. Я всё равно напевала бы что-то в голове, даже если бы не делала этого вслух. Иногда возникнет только слово или стих, который важно распознать, понять, кто эта песня, каков её персонаж, откуда она взялась. Похоже на создание персонажа: она вино или пиво, пользуется ли она духами или только лосьоном - такие вещи имеют значение, тогда проникаешь к ней в голову и видишь мир её глазами. Я должна её выследить. Чувствуешь жизненную силу, а не попытку искусственно придумать идею, тогда получается полная чушь. У каждого есть представление, какой должна быть песня: у инженеров, у меня, у музыкантов. Но песня – сама себе муза. Иногда я думаю, мы потеряли её душу. Все говорят: "Я слышу душу". Но я отвечу: "Нет, ты слышишь добычу". Кто-то должен быть у руля, но у каждого есть своё мнение. Иногда возникают мысли, которые нужно оставить в своём дневнике.
  Думаю, я больше работаю с кнопками. В них можно буквально утонуть. Мне нравится опасность контрольного пульта, где можно утонуть, не выходя из здания, но благодаря ним, песни могут видоизменяться и стать другими. Возможности безграничны, существует столько технологий, нужно выбрать что-то и погрузиться в них. Порой я экспериментирую для того, чтобы просто узнать, как оно работает, а потом решить, когда это может пригодиться. Иногда импровизация со звуками сильно отвлекает: "Это не подходит персонажу, это не относится к той девушке", а бас - что за персонаж? У инструментов возникают характеры. Сейчас я больше вовлечена в производство, чем на МЗ. Как не заняться любовью с роялем? Он девять футов. Рояль становится любовницей, а синтезаторы - женой, рояль начинает ревновать, или это жизнь втроём, и она просто наблюдает, что происходит. Не зависеть от него и не отвергать. Фортепиано становится частью тебя, а не бестолково доказывает своё существование.
  Много улыбаться – это больно. Счастье непрочно. Я стараюсь жить в лютом спокойствии. Сдерживать эмоции - это проблема. Вопрос: они настолько сильны? Нескольких лет назад я не понимала, как сдерживать эмоции, которые охватывают меня. Они не исчезнут во время внезапного наводнения, но хотя бы попытаться контролировать их, а не утонуть под их натиском. Чтобы удержать эмоции в себе, требуется много внимания. Так ли сильно приходится сдерживаться? Можно ли их отследить, удержать, сохранить? Или выпустить боль с их помощью? Начинаешь понимать, когда они есть, а когда нет. Становишься объективней. Обычно, если не можешь их удержать, значит, из дыры сочится кровь. По какой-то причине твоя рука не знала, как сдержать эмоции")